Аннемари подумала, что это тот случай, когда любое решение — сродни прыжку в воду, и поэтому незачем рассуждать, чем же все это может кончиться.
— Мне кажется… Дэвид, ты должен помочь мне, — ответила она, плотнее прижимаясь к нему. Наконец она произнесла вслух то, что уже давно хотела сказать, еще в тот самый первый день в ресторане. — Помоги мне, Дэвид! Мне без тебя не прожить!
Дэвид нежно погладил ее по спине.
— Помогу, Анни, — прошептал он. — Ты же знаешь, что помогу!
Эпилог
В шесть часов вечера на Рождество Аннемари прибыла в — как ее все называли в округе — Каменную Церковь. Еще издали она увидела, что у парадного входа ее поджидают с ключами два садовых сторожа. В договор о пользовании церковью был включен пункт о том, что кто-то должен присматривать за огнем, который только что развели в железной печке. Вернее сказать, договора могло не быть вовсе, не будь отец Аннемари старым приятелем по рыбалке главного сторожа, а большинство надгробных камней на маленьком кладбище — имеющих надписи с именем Уорт. Церковь не имела своей паствы, а богослужения не проходили в старинном здании вот уже около ста лет. Но сегодня, подумала Аннемари, в окнах отразится мягкое сияние свечей, а алтарь украсят гирлянды красных и белых роз. Больше всего на свете Аннемари мечтала венчаться здесь. И ничего страшного, что печка стоит прямо посередине центрального прохода и ужасно мешает!..
— Какая вы красивая невеста, мэм, — заметил один из сторожей, и Аннемари улыбнулась этим его словам.
На ней было длинное, кремового цвета, муслиновое платье в викторианском стиле — с широкими рукавами и кружевами ручной работы. Великолепна была и прическа — Руби с Наоми потратили несколько часов, вплетая ей в волосы маргаритки.
— Спасибо, — сказала она ему. — Постарайтесь прийти на банкет.
— Неужели вы и впрямь хотите, чтобы он пришел. — спросил другой сторож, кивая в сторону напарника. — Томми ест за троих!
— Я все слышал! — прокричал Томми, стоявший у высокого стрельчатого окна. — К вашему венчанию выпадет снег, мэм.
Аннемари посмотрела в окно и увидела вихрь снежинок — начало метели.
Оба старика сердечно пожали ей руку.
— Пусть ваш брак будет счастливым, мэм!
Оставшись одна, Аннемари выглянула в окно и улыбнулась — в микроавтобусе, нагруженном букетами, прибыли Наоми и Руби.
— Жениха нет! — провозгласила Руби, хлопнув дверью. — Мы опаздываем, вот-вот пойдет снег — нет, снег уже идет — а жениха нет!
— Придет, — спокойно указала Аннемари, удивляясь тому, что эти двое еще не довели ее до нервного срыва. — Я сегодня утром с ним разговаривала.
— Твой отец хотел надеть коричневые ботинки — коричневые, да — и я… Аннемари, не трогай горшки — ты можешь испачкать платье!
Аннемари оставила в покое цветы и отошла в сторонку, предоставляя Наоми и Руби возможность побегать и посуетиться.
— Жениха нет, — повторила Руби, в четвертый раз возвращаясь из похода к микроавтобусу. — Что ты будешь делать, если он не сумеет добраться сюда в такую непогоду? Тебя же больше никогда не впустят в эту церковь! А если это дойдет до властей? Ты подумала, что будет, если Дэвид не сумеет приехать вовремя?
— Тогда я буду сожительствовать с ним в грехе, — мягко сказала она.
— Аннемари, это не смешно! — укоризненно воскликнула Руби. — Вот, значит, каким образом ты уломала преподобного Мерримена, чтобы он позволил тебе выбрать музыку по своему усмотрению. Наверно, сказала проповеднику, что, мол, если тебе не разрешат, то будешь жить в грехе!
В ответ на эту гневную тираду Аннемари лишь пожала плечами и попыталась сделать вид, что раскаивается.
Постепенно съезжались гости, и Аннемари уединилась в маленькой комнате в дальнем конце церкви. Перед тем как закрыть дверь, она бросила взгляд на алтарь. Как он красив — украшенный причудливой резьбой, старый и прекрасный. И ведь именно здесь венчалась леди Элизабет!
Аннемари тихо стояла одна, прислушиваясь, как собираются ее друзья и родственники.
Внезапно в дверь ворвалась Руби, и Аннемари подумала, что сейчас опять услышит: жениха нет!
— Рассел напился, — вместо этого выпалила Руби. — Перед тем как сюда приехать, он весь день проторчал в клубе “Маус” — и все они пили.
— Рассел не пьет, — возразила Аннемари и сама удивилась, с каким спокойствием восприняла эту новость. Вот он, самый полезный навык, приобретенный ею на горьком опыте в Харане. По сравнению с пережитым все прочее — сущие пустяки.
— Ну ты это сама скажи своему Расселу. Какой из пьяного тамада — да и вообще я не понимаю, почему вы его назначили?
— Он попросил, — терпеливо объяснила Аннемари. — Мы с Дэвидом решили, что это очень мило с его стороны.
— А я говорю, бутоньерка у него приколота к галстуку, и он неправильно рассаживает гостей.
— Пусть он и пьян, но если еще держится на ногах, то нам нечего беспокоиться.
— Аннемари…
— Руби, поправь ему бутоньерку.
— У меня получится еще хуже, — сказала та и захлопнула дверь.
Но уже в следующее мгновение дверь распахнулась снова.
— Твой отец надел коричневые ботинки! — воскликнула Руби, как будто все это время не сомневалась, что именно так мистер Уорт и поступит.
— Доченька, у меня болят ноги, — произнес отец из-за плеча Руби. — Я ничего не могу поделать, когда у меня болят ноги…
— Папа, мне все равно, даже если ты будешь босиком, — ответила Аннемари, с трудом сдерживая смех.
— Слишком холодно. Ты знаешь, что снег пошел?
— Да, папа.
— Твой брат прислал огромный букет цветов!
— Я очень рада, папа, — сказала Аннемари.
Гул нарастал — послышались мужские голоса. Аннемари решила, что это прибыли морские пехотинцы.
— Тебе туда нельзя! — рявкнула Руби.
— Руби, ты распоряжаешься точь-в-точь как мой дивизионный командир, — отпустил поварихе комплимент Дэвид и, чтобы расположить ее к себе, поцеловал в щеку. — Понимаешь, мне надо войти. Должен же я убедиться, что там меня ждет именно та женщина, которая мне нужна!
— Ладно, иди! — великодушно согласилась Руби. Аннемари еще ни разу не видела ее такой смущенной.
В комнатку, широко улыбаясь, вошел Дэвид. Он закрыл за собой дверь и, чтобы никто не вошел, прислонился к ней спиной.
— Ух ты! — воскликнул Дэвид, протягивая к ней руки. — Какая ты красивая!
— И ты тоже, — заверила его Аннемари. В форме морского пехотинца Дэвид выглядел просто потрясающе! Склонившись над ней, он нежно поцеловал ее.
— Я люблю тебя, Анни, — прошептал он ей на ухо.
— Я тоже тебя люблю, — ответила она, улыбаясь.
— На мне нет помады? — спросил Дэвид, и Аннемари вытерла ему щеку. — Со мной здесь весь мой класс. Я сказал курсантам, что беру их в марш-бросок против приличий и церемоний… ты прекрасна! — повторил он. — Ты надела на себя что-нибудь голубое?
— Все на месте, — ответила Аннемари, демонстрируя ему кружевной платок, взятый у Наоми, и антикварную брошь-камею, подаренную ей Руби на шестнадцатый день рождения. В ушах красовались жемчужные серьги — подарок Дэвида.
— А что еще у тебя есть синего цвета — кроме меня? — спросил он и лукаво улыбнулся ей. — Готов поспорить, что это — нижнее белье.
Дверь вновь распахнулась настежь.
— Сержант Гэннон, — потупив взор, прошептала Аннемари, — что заставляет вас предполагать, что на мне белье голубого цвета?
Ей пришлось подтолкнуть его к двери.
— Нет, ты послушай меня, Анни! — воскликнул Дэвид, расплываясь в улыбке. Еще бы! Аннемари затронула тему, которую он был не прочь обсудить во всех подробностях.
— Аннемари, пора! — ворчливо напомнила им Руби. — Вас уже ждут.
Гости заполнили церковь. Под аккорды свадебной мелодии — старинной баллады, с чувством исполненной дядюшкой Чарли, — Аннемари Уорт и Дэвид Гэннон двинулись к алтарю.