— Попрощаться пришла. Всё, Валер, это был последний раз. Я выхожу замуж и…
— И буду век ему верна, — гнусно усмехнулся Валера и его голос стал откровенно паскудным. — Ну если что, я тут буду ещё четыре дня. Соскучишься — звони.
— Ты серьёзно?
— Ага!
— То есть ты на самом деле ты даже не ради меня приехал? У тебя тут дела?
— Какой-то предлог я же должен был найти. Или надо было сказать жене, что лечу к любовнице?
— Фу! Тысячу раз тебе говорила: не называй меня любовница!
— А как тебя называть? Женщина моей мечты? — язвил он. — Королева моей души? Мой сладкий мышонок?
— Никак больше не называй, — фыркнула она. — Всё, прощай, Валер!
— Насть, ты же за бабки замуж выходишь. К чему это пафос?
— Ни к чему. И да, мне нужны его бабки. Не каждому повезло родиться с золотой ложкой во рту. Он хороший парень, жаль его, но… в общем, давай, Валер, пока!
— Да пока, пока! Уходи уже, раз уходишь, только знаешь, ну и дрянь же ты!
«Эпическая богомышь! — выдохнула Эрика. — Да сто̀ите вы друг друга. Что-то тошнит меня от вас обоих», — сморщилась она. И женский голос даже показался ей знакомым. Где-то определённо слышала она эти стервозные нотки и совсем недавно.
Глава 5. Эрика
— Ты даже и близко не представляешь себе какая, — ответила резко, как отрезала, девушка. — Но я знаю на что иду и ради чего. А ты? Что ты скажешь своему сыну? Я женился со психа? Заделал тебя на зло?
— Вот ты сука, Насть.
— Да, Валер. Но не тебе меня судить. Я всю жизнь как та лягушка машу лапками, стараюсь не сдаваться, стремлюсь чего-то добиться, суметь, достичь. Своим трудом, упорством, талантом. А побеждают знаешь кто?
— Те, у кого сиськи больше, — гоготнул он.
— Те, у кого они даже не выросли. А мои два высших образования оказывается в самый раз только для должности помощника временно назначенного генерального, — горячилась она. — То есть по факту работаю я, а этот дядя протирает штаны и создаёт видимость бурной деятельности.
— Да чо ты комплексуешь, Насть. Нормальные у тебя сиськи, — снова гоготнул «остряк».
Судя по тишине, девушка или презрительно сморщилась, или махнула рукой. А может, и то, и другое, а потом процокала каблуками к двери.
— Он хотя бы относится ко мне с уважением. Заботится. Беспокоится. Понимает. Слушает. В отличие от тебя.
— А, ну да, я то тебя всего лишь… — мужчина характерно присвистнул и даже, наверно, показал, что именно он с ней делает. Но потом тяжело вздохнул. — Насть, ну ты же его не любишь!
— И он меня не любит. Ну и что? Этим мы и похожи. И мы нужны друг другу.
— А как же я?
— У тебя есть жена, Валер. Есть сын. И будут ещё дети. А у меня не будет. Так что учись радоваться тому, что есть. И ценить то, что имеешь. Это так, дружеский совет.
— Ну, спасибо!
— Не за что. Это от всей души. Не поминай лихом. И прости, если что.
Дверь хлопнула так внезапно, что Эрика вздрогнула.
«А я-то думала вы уже никогда не расстанетесь, — скептически сморщилась она. — В общем, прости, Валер, но мне тоже надо как-то отсюда выбираться. И, если что, я сошлюсь на тебя».
Эрика нажала ручку и неловко развернувшись, выглянула в скрипнувшую дверь.
— Тук-тук! Извините, пожалуйста!
В комнате никого не было, но на её голос из гостиной сначала появилась уже знакомая ей бабулька, а потом и неловко переставляющий разбитые артритом ноги дед.
— А вы кто? — сняв со лба, нацепила на нос очки старушка.
— Я Эрика. И мне… В общем, можно я через вас выйду?
Повисла пауза, во время которой Эрика переминалась с одной замёрзшей ноги на другую, пытаясь согреть их друг о друга, и готовилась к допросу с пристрастием.
— Андрюша, это на ней что? Твоя рубашка? — первой пришла в себя старушка, но вопрос адресовала совсем не неожиданной гостье.
— Вот, я же говорил, что никуда её не девал, — парировал дед.
— Простите, было холодно, а мне пришлось там стоять, пока… — Эрика невинно пожала плечами. — Но, если вы позволите мне переодеться, я вот тут всё оставлю, как было, — показала она на расстеленную кровать.
— А вы? — сдвинула на самый кончик носа очки старушка и показала на дверь в смежный номер.