С улицы едва слышно доносились голоса полицейских, не прекращавших свою работу в это раннее утро. Вот только Лиатара это уже как-то не тревожило. Он размышлял над советом бродяги и понял, что нечто неведомое действительно делает из него раба. Совсем понемногу и медленно, но захват его воли уже идёт. Что там полиция, если существует угроза куда более серьёзная и непредсказуемая, чем человеческий гнев, судьи и законы? Люди могут пожалеть, понять, смиловаться и даже простить. А вот ОНО сможет хотя бы отпустить его просто на волю? И вдогонку пришла другая мысль… более леденящая душу, чем предыдущие: «Отпустит ли теперь живым?».
- Ты прав, я должен попытаться спасти себя от этого наваждения, - прошептал Лиатар и, не услышав в ответ ни звука, посмотрел на бродягу.
Тот уже не дышал. Глаза смотрели застывшим, но спокойный взглядом. Лиатар встал на ноги, ощущая, что пол под ним качается, как палуба корабля в шторм. После склонился к умершему и закрыл ему глаза. Он уже ничего не мог сделать для этого человека.
Плохо осознавая действительность, Бен покинул чердак и незаметно выскользнул из дома, пока полицейские, отвлечённые кем-то, ушли с этой улицы.
18. Вердикт.
Когда автомобиль сделал очередной поворот, Модеста обратилась к сидевшей за рулём подруге:
- Олдама, ты не могла бы вести машину быстрее?
- Здесь слишком много поворотов и довольно оживлённое движение, а потому я боюсь в кого-нибудь врезаться. Это всё-таки Руктаор! Освещение скудное, дорогу скорее можно разглядеть по очерченным сигнальным линиям. Мы угодили в самый час пик – все спешат на работу. И как только руктаорцы водят тут машины даже без включенных фар?! Ужас, насколько нужно быть глазастыми!
- Угу, - послышалось мученическое стенание со стороны капитана «Миража».
- К тому же тебе и так не хорошо от этих бесконечных поворотов, - заметила Олдама, опасаясь, что пока доедут до места назначения, Модесте врач понадобится.
- У меня кружится голова, но только от слабости, - созналась Модеста. – Мы должны спешить, ведь Глориозе при встрече с Лиатаром может грозить опасность.
- Я уже предупредила её, но она вряд ли останется в стороне, если он вновь решит осуществить свои очередные кровавые планы.
- Вот этого я и боюсь.
- Здесь рядом проходит гоночная трасса, - вспомнила Олдама, воодушевившись. – По ней можно быстрее добраться к дому журналиста.
- Так чего же ты ждёшь? Поворачивай туда!
Изобретательница направила автомобиль через пустырь к гоночной трассе и выразила надежду:
- Будем надеяться, что на сегодня гонки не запланированы.
Но её ожидания не оправдались: едва они выехали на трассу, как позади них не более чем в полукилометре показались гоночные автомобили. С первого взгляда стало заметно, что они не шуточно борются за лидерство. Возможно, это была лишь тренировка перед настоящими вечерними состязаниями, но все выкладывались на полную силу. Хорошо освещённая трасса была рассчитана не только для остроглазых руктаорских гонщиков, и теперь все участники заезда спешили к финишу.
Олдама выжала из своего автомобиля максимальную скорость, чтобы гонщики их не догнали и не случилось аварии.
- Надо было взять аэромобиль. И зачем мне понадобилось садиться в эту развалюху! – ворчала Олдама, хоть машина, не предназначенная лететь, всё же едва не отрывалась от земли. – Но с другой стороны, тут аэромобили запрещены для простого населения.
- Боже мой! Олдама, почему ты не сказала, что эта трасса с препятствиями? – взмолилась побледневшая Модеста, когда автомобиль перелетел через очередную яму. – Я сейчас не в том состоянии, чтобы мчаться по такой дороге.
- Я знаю, что тебе плохо, но потерпи, пожалуйста, - попросила Олдама и, улыбнувшись, намекнула: - Как только всё уладим, ты погуляешь по городу и всё будет в порядке. Эх, да много ли Энерговампиру надо?
- Перестань язвить! Мне вовсе… - Модеста запнулась, вцепившись обеими руками в подлокотники, ибо машина начала перелёт через следующий бугор и яму, а после приземления закончила: - …не смешно!