Очередное утро встретило Хэл солнечной улыбкой. Отдернув штору и отворив окно, Хэл высунулась из проема по пояс. Свежий ветер шелестел молодыми листьями высоко в кронах, но это не помешало воздушному порыву взметнуть прядь волос, защекотать висок. Заливисто пели птицы, прямо под окном толстый серый кот охотился на праздно вышагивающего голубя: поступь того была вальяжной и гордой. Кот пригнулся, готовясь нанести атакующий прыжок. Сощурился. Полосатый хвост заметался из стороны в сторону. Зверь прыгнул, но опоздал на одно мгновение – голубь вспорхнул, оставив в лапах охотника всего несколько сизых перышек. Хэл посмотрела в разочарованные янтарные глаза и развела руками.
- В другой раз повезет.
Кот не ответил. Сел копилкой, повертел башкой туда-сюда и принялся умываться.
Хэл оставила окно приоткрытым и направилась в комнату дочери. Ани накануне сказала, что зарубежной литературы в этот день не будет и в школу ко второму уроку.
- Ты уже встала? – удивилась Хэл, увидев, что дочь стоит возле зеркала.
- Да, - кивнула Ани, прикладывая к груди светло-зеленую рубашку.
- Давай сегодня устроим день отдыха? Возьмем термос с чаем, захватим булочек из пекарни, плед, а затем устроимся на берегу моря и поболтаем. – Хэл прислонилась к дверному косяку и улыбнулась дочкиному отражению.
- А школа? – обернулась Ани.
Ее глаза горели – Хэл видела, что предложение сумело заинтересовать.
- Там намечается что-то важное?
Ани пожала плечами:
- Вроде бы нет, но если что, спишу.
В этот раз море было спокойно. Вода безмятежно искрила солнечными бликами и качала на зеленых просторах подремывающих чаек. Людей на пляже практически не было. Изредка показывались одинокие «бегуны», на площадке несколько парней играли в мини-футбол.
Хэл и Ани расстелили близ берега клетчатый плед и устроились на нем с удобством. Песок был щедро нагрет солнцем, а лучи небесного светила лихо припекали макушку. Было отрадно нежиться в изобилии тепла, света, умиротворения.
Синнабоны из ближайшей пекарни удались на славу и были съедены с большим аппетитом. Терпкий яблочный чай из большого термоса радовал древесным послевкусием.
- Вроде бы просто тесто, корица и шоколадная глазурь, но как же вкусно! – заметила Ани, облизывая пальцы.
- Еще сливочный сыр или что-то вроде того, - кивая, ответила Хэл.
- Думаю, что калорий наели – жуть, - вздохнула Ани.
- С чего бы это тебе беспокоиться о калориях? – едва не поперхнулась напитком Хэл.
- С того, что я толстая, - отведя глаза, ответила дочь.
- Осторожней со словами, у меня чуть чай носом не пролился! - воскликнула Хэл.
- Я серьезно, мама, - Ани отодвинула подальше голубую коробку с булочками.
- Да в тебе хорошо, если сорок пять килограмм, - продолжала недоумевать Хэл.
- Я в классе самая пышная.
- Ты не спутала свой класс с начальной школой? – Хэл обняла дочку за плечи. – Посмотри на меня – я, по-твоему, тоже «в теле»?
Ани засмеялась.
- Конечно, нет! Ты высокая и стройная, как и папа.
- Тогда в кого тебе быть пышной? – на мгновение помрачнела Хэл, когда разговор зашел о Кае. – Пообещай выбросить из головы эти глупости. Если растолстеешь, я тебе об этом скажу первая, идет?
Ани согласно кивнула и сделала большой глоток ароматного напитка.
- Мам, почему мы уехали? – Ани отставила железную чашку и повернулась к Хэл.
Ответить вот так сразу оказалось непросто. Хэл подтянула ноги, устроила подбородок на коленях, вздохнула.
- Потому, что нам нужна была смена обстановки.
Ани опустила взгляд, зачерпнула пригоршню песка.
- Ты скучаешь по отцу?
Хэл могла бы сказать категоричное «нет», но это было бы неправдой. Она скучала. Понимала, насколько глупо думать о Кае, но перестать вспоминать о нем не могла. Говорят, что люди не выбирают, кого полюбить – выбирает сердце. Хэл не хотела соглашаться с утверждением, но и оспорить его не могла. Кай был слишком жестоким по отношению к ней, но сердце все равно пело в редкие моменты нежности.
- Иногда, а ты? – Хэл положила голову дочке на плечо.
- Я тоже, - ответила Ани. – А еще, я хочу вернуться в родной город. В этой стране климат слишком жаркий.
- Мы ведь не прожили тут и нескольких месяцев, а ты уже судишь о климате и впечатлениях, - улыбнулась Хэл.
- Я люблю морозы, длинную ночь, и чтобы снег хрустел под ногами.
- Дай и мне время соскучиться, - попросила Хэл. – Обещаю, что когда это случится, мы сразу вернемся.
***
В тот день Астра-Лин была одета в темно-синий брючный костюм и выглядела потрясающе. Волосы психотерапевт собрала высоко на макушке в пышный пучок. Очки надела в благородной черной оправе. Приветливо повела рукой, приглашая устраиваться поудобнее.
Хэл вежливо улыбнулась, присаживаясь на диван. Доктор устроилась напротив и привычным движением закинула ногу на ногу.
- Скажите, Хэл, все ли вас устраивает в реальной жизни? Мы обсуждаем сны и фрагменты из прошлого, а что насчет простых будней? Вы с Каем все еще вместе?
- Нет, мы с Каем больше не вместе, но реальность меня более чем устраивает. Мы с дочерью приехали на некоторое время – сняли небольшой дом на побережье. Ани ходит в школу, я нашла неплохую работу.
- Что же, я рада это слышать. Давайте тогда вернемся в тот день, когда чаша вашего терпения переполнилась. Ведь с мужем вы расстались не просто так – проникновенно сказала Астра-Лин.
Хэл печально улыбнулась.
***
Та ночь была наполнена особенной, робкой нежностью. Прикосновения Кая разжигали кровь, заставляя сердце биться в скором ритме. Пальцы Хэл то сминали простыни, то переплетались с руками мужа, то путались в его жестких волосах. На одно мгновение почудилось, что Кай действительно любит ее.
- Я тебя никому не отдам, - раз за разом шептал он на ухо.
От теплого дыхания мелкие волоски на шее вставали дыбом.
Хэл хотела верить. Хотела, чтобы Кай изменился, чтобы его холодное сердце забилось, ожило.
Та ночь была волшебной. Вьюга белой мглою стучала в окно, но в доме, под боком у Кая было тепло, даже жарко. Уютно. В мужских объятиях позабылись обиды, память задвинула на дальнюю полку воспоминания об унижении и жестокости. Сердце Хэл пело, а еще, в тот вечер ей так хотелось быть любимой!
Утро выходного дня выдалось серым, но это не стерло легкую улыбку с лица Хэл. Занявшись повседневными делами, она напевала песенку под нос, а потом краем уха расслышала телефонный разговор Кая.
Голос мужа показался таким взволнованным, что Хэл выглянула, чтобы понять, что же случилось. Обычно Кай был ко всему безучастен, слова собеседнику выговаривал бесстрастно и едва слышно, вот и удивилась. Слышать в голосе Кая звенящие эмоции было непривычно.
- Ты приехала надолго? – муж сидел на диване и смотрел прямо перед собой. Зрачки его были расширены, на щеках полыхал яркий румянец.
Надо же – подумала Хэл с затаенной болью, тянущей где-то глубоко в душе, - у вытесанного изо льда мужчины могут алеть щеки!
На лице Кая застыло выражение счастья – такого искреннего и неприкрытого, что Хэл зажмурилась, внутренне обмерев.
- Я хочу встретиться, - сказал Кай, не переводя расфокусированного взгляда. – Как это, зачем? Затем, что мы не виделись сто лет! Я соскучился.
Хэл попятилась, наткнулась на табурет, и тот с грохотом упал, но даже резкий звук не заставил Кая отвлечься от разговора.
- Хорошо, я перезвоню вечером, - наконец, сказал муж и нажал отбой. - Что там упало? – Кай заметил жену, стоящую на пороге с прижатыми к груди ладонями. Монолитностью фигура была подобна статуе.
- Кто это был? – хриплым от волнения голосом спросила Хэл.
- Герда, - не стал юлить муж. Посмотрел с немым вызовом – дескать, давай, закати истерику.
- Ты хочешь с ней встретиться? – моргнула Хэл.
Конечно, она поняла, с кем он говорит: с самых первых фраз, обрывки которых послышались на кухне, и все же, услышать подтверждение домыслам было неприятно. Больно.