Я думала, что не усну.
Однако же неделя выдалась слишком утомительной. Я прилегла лишь на мгновение и погрузилась в сон сразу же, несмотря на то, что продолжение вечера вроде как планировалось. Мне даже показалось, что, засыпая, я расслышала шаги Яра, ощутила на себе его взгляд, – но будить меня он не стал.
Сама проснулась.
Около половины шестого.
Привела себя в порядок, потратив при этом минимум усилий, сложила постельное белье и водрузила футболку сверху. Все мои вещи оставались на месте – искать ничего не пришлось, и это было хорошо.
Впрочем, уйти так просто я все равно не смогла. Прежде чем исчезнуть из Яриковой жизни на неопределенный период, заглянула в единственную приоткрытую комнату.
Глаза привыкли к темноте почти сразу.
Яр спал, прижавшись к подушке левой щекой, локоны падали на лицо и закрывали глаза и губы, к которым я вчера так стремилась. Подумать только. Дурдом, честное слово. Сама не понимаю, как докатилась до такого. А еще больше возмущает то, что обвинять саму себя ни в чем не хочется. Как будто все в порядке вещей, так и надо, это абсолютно нормально, что Яна, ненавидящая белых, целуется с одним из них… И ладно бы им оказался кто-то рандомный. Нет. Это был Яр.
Яр делал меня свободной.
Рядом с ним мне не хотелось себя сдерживать.
И это очень плохо. Свободный слаб. Стоит ему столкнуться даже с малейшей преградой, он тут же растеряется. И сдастся в конце концов.
А я ведь сильной должна быть. Непонятно только, для кого.
Что ж ты, Яр, творишь такое? Ведь я снова могла бы уйти спокойно, не привлекая к себе лишнего внимания. Но нет. Я на цыпочках прокралась в комнату, на удивление, ничего даже не уронив (Всевышняя была ко мне благосклонна, хотя должна вести себя абсолютно противоположно). Остановилась совсем рядом с Яром и прислушалась к его дыханию. Убрала в сторону мягкую прядь, чтобы не щекотала глаза.
Как это называется, Яр?
Если я не умею любить. И ненавидеть, судя по всему, тоже.
И кто у кого должен просить прощения?..
Я успела ровно к первому автобусу. Села на одно из многочисленных пустых сидений и прислонилась к холодному стеклу.
Шесть часов февральского утра. Не сказать, что в это время наблюдается множество желающих прокатиться.
Телефон я доставала с опаской – не трогала его со вчерашнего вечера. В общем-то, думала я, самое страшное, что с ним могло случиться, это севшая батарея. Или свежеиспеченный пропущенный звонок от одного моего то ли врага, то ли друга, то ли еще кого-то. Нет, «моего» здесь – не ключевое слово.
Однако телефон разрядился лишь на две трети, а никаких пропущенных звонков не обнаружилось.
Тогда я зашла «ВКонтакте», чтобы проверить беседу нашей группы – и обнаружила, что писала мне Софа. Писала настырно: вчерашним вечером, пару раз ночью и даже утром. Она и сейчас находилась в сети.
Все сообщения Софы сводились к одному вопросу: «Где ты?». То есть, где я. Вопрос интересный, тут не поспоришь.
«Привет, – напечатала я. – Еду в сторону общежития».
«Оу, – Софа ответила спустя минуту. – Ночевала не в общежитии?»
Я решила, что Софе нет никакого дела до того, как я распоряжаюсь своим свободным временем, и оправдываться не стала. Поинтересовалась вместо этого: «Зачем ты меня искала?».
«Вообще-то изначально я хотела передать тебе просьбу моей бабушки – помнишь Антуанет? Она хотела узнать, есть ли у тебя немного времени, чтобы ответить на какие-то ее загадочные вопросы».
«Да, конечно, я могу дать свой номер…»
«Но ночью произошло кое-что более интересное. Не слышала?»
«Проснулась сорок минут назад. – Душу кольнуло нехорошее подозрение. Я уже осознавала, что узнаю дальше. – Что случилось?».
«То, чего мы все так ждали и опасались, да. Ещё одно нападение. Снова на белую. И опять никаких следов… Собственно, я ещё не ложилась».
И тут же Софа добавила: «Впрочем, есть одно отличие. В этот раз жертве удалось выжить».
«Выжить?»
«О, именно так. Зовут ее (к слову, до сих пор зовут) Эллой, немного пафосно, по моему скромному мнению. Она смогла вырваться и сбежать. И даже не сильно пострадала».
Не знаю можно ли оценивать страдание такими метками, как «слабо» или «сильно», но спорить не стала. А Софа тем временем продолжила:
«Сама понимаешь, столько надежд, можно узнать все из первых рук и прогнать из нашего города всю эту гадость. Но Эллочка пока чувствует себя скверно и вести содержательные диалоги отказывается. Но мы не сдаемся, не переживай».