Вена на его шее пульсирует, когда он позволяет себе задержаться на моей груди. Чем дольше он молчит, тем больше колеблется моя уверенность, подпитанная розой, но потом его глаза возвращаются к моим, и я понимаю, что победила.
— Блядь, — прохрипел он.
И тут он набрасывается на меня.
Двигаясь быстро, как пантера, он запускает руку в мои волосы и притягивает мое лицо к своему. Наши губы сталкиваются. Поцелуй разгорается так быстро, что у меня слабеют колени, но он обхватывает меня другой рукой за талию и прижимает к своей груди.
Он высвобождает пальцы из моих волос, тянет горячую ладонь к моей попке и несколько мгновений поглаживает ее. Мы так чертовски близки друг к другу, что между нами нельзя было бы просунуть лист бумаги, но этого недостаточно. Читая мои мысли, он приподнимает меня и рычит мне в ухо: — Обхвати меня ногами.
Он отталкивает нас спиной к письменному столу, и тот громко скрипит, когда мой зад приземляется на его край. Что-то падает, громко катится по поверхности, затем разбивается вдребезги.
— Черт, — вздыхаю я. — Что это было?
— Мне все равно, — бормочет он мне в губы, а затем опускается и прижимается ртом к моему горлу.
Я подозреваю, что даже если бы сейчас в этом доме разбился каждый фарфоровый кусочек, он бы не отстранился от меня.
Я наклоняю голову, открывая ему доступ к своей шее. Он глубоко вдыхает. — Ты пахнешь как запретный плод. Слишком чертовски сладко, чтобы быть настоящей.
От хрипотцы в его голосе по моей коже бегут мурашки. Его ладони сжимают мои бедра, а бедра прижимаются к моим.
— Откуси кусочек.
Я задыхаюсь.
Он усмехается и впивается зубами в мою чувствительную плоть. Я стону. Мое тело как провод под напряжением от его прикосновений. Упираясь пятками в его бедра, я запуталась пальцами в его волосах, похоть пробивает себе дорогу в легкие.
— Я собираюсь поглотить тебя, — рычит он, оттаскивая меня от письменного стола и направляясь к лестнице. — Ты сама начала это, Мартина. Помни об этом, когда твое тело будет уставать и болеть от меня. Помни об этом, когда я буду настаивать на том, чтобы взять еще.
По моей коже пробегают мурашки. Он огибает лестницу, неся меня с абсолютной легкостью, и в тот момент, когда он делает первый шаг, в коридоре мелькает какое-то движение.
Я прищуриваюсь в кромешной темноте дома.
Но ничего нет. Наверное, глаза меня обманывают.
Джорджио поднимается на второй этаж и прижимает меня голой спиной к тому же окну, из которого он наблюдал за мной вчера.
Поверхность на мгновение охлаждает мое горячее, ноющее тело, но затем он снова целует меня, его рот намеревается съесть меня заживо, и пламя снова охватывает меня.
Я двигаю бедрами, моя обнаженная плоть трется о тонкую ткань его одежды. Он опускает одну из своих рук ниже и проводит пальцами по моему центру. — Ты уже намокла для меня, пикколина?
Я уверена, что оставляю большое мокрое пятно на его промежности.
— Да, — вздыхаю я, когда его пальцы проникают глубже. — Я весь день думала о тебе. Об этом.
Он издает одобрительный звук и оттаскивает меня от окна. — Это моя девочка.
Он несет меня в свою комнату, в его взгляде мелькает что-то первобытное, как будто он охотник и только что принес домой большой приз. Закрыв за собой дверь, он бросает меня на кровать. Я прижимаюсь спиной к мягкому одеялу.
Он начинает раздеваться.
Сначала он снимает пиджак, который небрежно бросает на пол. Не отрывая глаз, он снимает платиновые запонки, галстук, ремень. Пряжка в знак протеста ударяется об пол, а затем ее поглощают рубашка и брюки.
Каждая молекула воздуха покидает мои легкие, когда я вбираю в себя его тело. Я часто возвращалась к воспоминаниям о нем, завернутом в полотенце, но ведь правду говорят. Воспоминания ненадежны.
В реальности все намного интенсивнее.
Он такой горячий, что просто нереально. Мой взгляд скользит по его мощным бедрам, плоскому животу и четко очерченной груди.
Когда он зацепляет большими пальцами край трусов-боксеров, я опускаюсь на колени и впиваюсь пальцами в простыни, чертовски готовая к тому, что будет дальше.
Он стягивает их, и мои глаза расширяются.
Неважно. Я определенно не готова.
Впервые с тех пор, как мы начали это, страх скребется на задворках моего сознания.
Он большой. Такой большой, что кажется математической невозможностью, чтобы он вошел в меня.
Я сглатываю. — Хм…
Он ухмыляется, читая мои мысли. — Не волнуйся, пикколина. Мы сделаем так, чтобы он подошел.
Обхватив своей большой ладонью его длину, он делает два неторопливых поглаживания. Мой рот захлопывается.
Неуверенно я слезаю с кровати и подхожу к нему. Теперь, когда мы находимся в его спальне, он, похоже, никуда не спешит и терпеливо ждет, пока я не остановлюсь перед ним.
Нервная дрожь пробегает по моему позвоночнику, когда я тянусь к нему. Он опускает руки в стороны, давая мне доступ, и говорит: — Обхвати его рукой.
Я так и делаю, и, Господи, мои пальцы едва соприкасаются. Джорджио вдыхает сквозь зубы. Несколько секунд я просто держу его, позволяя себе привыкнуть к странному контрасту мягкого и твердого. Затем я делаю один робкий взмах.
Рука поднимается и обвивается вокруг моего затылка. — Продолжай.
Я делаю, как он говорит, не отрывая глаз от его члена и бусинки жидкости, появляющейся на кончике. Его живот напрягается с каждым ударом, и когда я набираюсь смелости поднять на него глаза, то вижу, что он смотрит на меня сверху вниз.
Крепче прижавшись к моей шее, он поднимает другую руку и проводит большим пальцем по моей нижней губе.
— Ты… — Я сглатываю. — Тебе нравится?
Уголок его рта приподнимается. — Что ты думаешь?
— Я не знаю, — говорю я дрожащим голосом. Я хочу доставить ему удовольствие.
— Мне очень нравится. — Он накрывает мою руку своей. — Так сильно, что тебе придется остановиться, пока я не кончил тебе на живот. — Он делает шаг вперед, заставляя меня вернуться к кровати. — Это то, что ты хотела получить на свой день рождения, не так ли?
Задние части моих коленей ударяются о раму кровати. — Да.
— Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул.
По моим щекам разливается жар. — Да.
Джорджио толкает меня, заставляя упасть обратно на кровать. — Тогда раздвинь ноги, именинница.
Он просовывает ладони под мои бедра и раздвигает их.
По всему моему телу пробегает дрожь. Никогда еще я не чувствовала себя такой уязвимой, такой полностью обнаженной под его взглядом.
Он опускается на колени и издает удовлетворенный звук. — Посмотри на себя. Такая мокрая. Такая мокрая, такая идеальная.
Без всякого предупреждения он медленно, тщательно вылизывает меня от попки до клитора.
Я задыхаюсь. — Джорджио.
Он делает это снова. И еще раз. И снова. Пока я не перестаю считать и не погружаюсь в ощущения.
Я уже несколько раз прикасалась к себе, но никогда не испытывала подобных ощущений. Сердцебиение гулко отдается в грудной клетке, а в глубине души нарастает плотное, теплое ощущение.
Как раз в тот момент, когда мне кажется, что я достигла конца, он меняет технику: проводит языком по моему клитору и поочередно всасывает его в рот. Мои ноги начинают дрожать.
— О. О!
Он толкает мои бедра вниз, удерживая меня на месте, пока наслаждается мной, издавая время от времени удовлетворенные звуки. Я запутываюсь пальцами в его волосах, запрокидываю голову назад, тянусь, тянусь…
— А-а-а… О, черт!
Мой мир взрывается.
Жестокая сила оргазма поглощает меня. На мгновение я забываю, кто я. Нет ничего, кроме пульсаций удовольствия, поглощающих меня.
Это длится какое-то время. Когда я прихожу в себя, мое тело кажется вялым, словно выжатый лимон. Я моргаю, глядя в потолок, затем приподнимаюсь на локтях и вижу Джорджио между моих ног.
— Господи, — бормочу я.
Он не ухмыляется, но в его глазах искрится удовлетворение. Он обхватывает ладонями мои дрожащие колени, а затем опускает свое обнаженное тело на мое, давая мне почувствовать его вес. Он кладет руки по обе стороны от моей головы и обводит взглядом мое лицо.