– Мы не планируем заранее.
– Каков был максимальный срок?
– Два года.
– А минимальный?
– Три дня.
Рэй с усмешкой потянулся к стопке бумаг, лежавшей на краю стола. Немного покопавшись среди них, он нашел то, что искал, и протянул мне флаер.
– Это расписание наших встреч. Ничто не расскажет вам лучше о сущности «Интернационала любви», чем личное присутствие. Почему бы вам не прийти самой?
Пробежав глазами расписание, я поразилась, как много у них было различных курсов. Каждый день – как минимум по три. Все выходные тоже были расписаны.
Рэй поднялся на ноги, что означало, что наше время подошло к концу. Я тоже встала и протянула ему руку.
– Благодарю вас за то, что уделили мне время. Я буду на связи.
Он проводил меня до двери своего кабинета, выпустив обратно в коридор.
– Прошу, подумайте над тем, чтобы посетить нашу встречу. Думаю, вам понравится. Буду рад снова вас видеть.
С этими словами он быстро закрыл дверь, не дав мне шанса ответить.
Я остановилась, уставившись на эту дверь. Лео будет недоволен. Я не выяснила об «Интернационале» ничего, чего не знала бы до интервью. Быть может, возвращение в гущу событий представлялось мне легче, чем оказалось на деле.
Глава 8
Мередит
Сейчас
– Мама, ты, должно быть, шутишь…
Я оборвала его:
– Давай потише, Тад.
Мне не хотелось, чтобы кто-то слышал наш разговор, а стены в отеле были не толще бумаги. Даже несмотря на то, что я вышла из номера и стояла, прислонившись к перилам в конце коридора. Про Тада раньше говорили, что голос взрослого мужчины заперли в теле маленького мальчика. Он мог бы стать прекрасным проповедником, но ни один из моих детей не был религиозен, несмотря на то что в детстве они посещали мессу каждое воскресенье. Они отвернулись от Бога, когда молились ему об исцелении своего отца, а тот умер.
Тад понизил голос до шепота:
– Вы, ребята, и правда обсуждаете возможность везти ее обратно в Калифорнию и жить всем вместе?
Мне самой сложно было в это поверить. Последние сорок восемь часов выдались очень напряженными.
– ФБР переносит расследование дела в Калифорнию, коль скоро по подследственности оно подпадает под юрисдикцию штата. Они говорят, что смогут поселить ее в безопасном месте…
– Мама! – завопил Тад, нимало не заботясь о том, что его могут услышать. – Ты вообще сама себя слышишь? Это же безопасное место! – он сделал акцент на слове «безопасное». – Людей никто не помещает в «безопасные места», если они не находятся в опасности! И при этом вы еще размышляете над тем, чтобы взять ее к себе?
– Совсем ненадолго. Только пока все не прояснится.
Я постаралась придать своему тону оптимизм.
– Каким образом они собираются обеспечивать вашу безопасность, если не ясно, от чего вас нужно охранять?
Я метнула взгляд в сторону полицейского, который дежурил рядом с дверью в наш номер. Тот сделал вид, что вовсе не наблюдал за мной все время, что я разговаривала по телефону. Я все еще не привыкла к тому, что они теперь повсюду нас сопровождали.
– Когда мы вернемся домой, нас будет охранять служба безопасности, совсем как сейчас. Пока что, похоже, никто и не догадывается, где мы.
– Да потому что вы не дома! – фыркнул Тад. – Все изменится, как только вы переступите свой порог и об этом пройдет слух. Это всего лишь дело времени!
В этом не могло быть никаких сомнений. Вот почему я так долго колебалась, прежде чем съехаться со Скоттом, – меня тревожила дурная слава этого дома. Скотт хлебнул свою долю проклятий и угроз, но к тому моменту, как мы стали парой, это уже было в прошлом. Тем не менее раз в несколько месяцев мы стабильно замечали, как кто-нибудь слоняется вокруг дома, старательно делая вид, что ничего не фотографирует.
– Это же не навсегда. Только пока не закончится расследование. К тому же Скотт не станет даже обсуждать возможность отправить Кейт в безопасное место. Он только и говорит о том, как мы привезем ее домой, – еще с тех пор, как мы ехали сюда.
– А Кейт? Есть какой-то шанс, что она сама выскажется по этому поводу?
– Нет, ну брось, Тад. Нельзя требовать от нее принятия каких-либо решений, учитывая состояние, в котором она находится.
Мы не имели ни малейшего понятия о том, что думала обо всем происходящем вокруг нее сама Кейт. С той первой встречи со Скоттом она больше почти не разговаривала, по крайней мере не с нами или не в то время, что мы были у нее в палате. Она так и лежала, съежившись на своей больничной кровати, прижимая Шайло к груди, и непрерывно сканировала взглядом пространство. Несмотря на то что ее тело пребывало в покое, Кейт в любой момент была готова вскочить и бежать. Малейший шум заставлял ее подпрыгивать на месте.