Прозвучало это, конечно, так, словно сейчас из меня будут выбивать всю дурь на улице, но, тем не менее, я пошёл за ним. Возле крыльца лежали, прислонённые к стене, доски; Рядом молоток, гвозди.
- Окно заколотить надо. - Ответил Иван на мой вопросительный взгляд.
- Да вроде тепло на улице, можно и не…
- Это ты оставь, оставь. Если уж сюда притопал, то слушай, что тебе говорят и не перечь. Поверь, целее будешь.
Спорить или что-то спрашивать я уже не хотел, так что я молча принялся за дело, надеясь побыстрее избавиться от неприятного посетителя. Одна за другой доски закрывали оконный проём, а когда работа была закончена, я уже начал было прощаться, но у охотника на это были другие мысли. Он принялся показывать мне, где что лежит, будто я не смог бы найти всё это сам; потом показал, как пользоваться керосиновой лампой, что уже было полезно, однако в конце завёл какую-то мутную тему:
- И это, по ночам особо никуда не суйся, свет не включай, ложись спать просто и не обращай ни на что внимания, не думаю, что скоро, но… В общем, мало ли, будь аккуратнее.
- Ещё какие-нибудь местные правила выживания? - Спросил я, практически не скрывая сарказма.
- А, точно, двери закрывай, окна тоже обязательно, даже если душно спать. - Ответил он, словно не заметив моей остроты. - Ладно, обустраивайся пока понемногу, если что заходи, мой дом — направо, потом до упора, там поймёшь.
- Ну, до встречи тогда.
- Ага, бывай.
Наконец я избавился от него. Выдохнув, направился в комнату с заколоченным окном, решил ,битое убрать стекло, ибо больше спать здесь негде. Пока убирался, просматривал Вовкины вещи, что были тут же, нашёл маленькую фотку Ульяны, нашей общей одноклассницы. Это даже не полноценное фото, а вырезанный из выпускного альбома фрагмент. Не знал, что она всё ещё (думать о друге в прошедшем времени было невыносимо) для него что-то значит. Последним, что о ней слышал, была новость о предстоящей свадьбе, на которую я не пошёл. Если так подумать, мы с ним никогда дела сердечные не обсуждали, не слышал я от него ни хвастовства, ни жалоб. Сам он был всегда в приподнятом настроении, полон энергии, человек-батарейка, одним словом, а тут на тебе. Нашёл также альбом-книжку размера примерно с формат «А5» без обложки. Первым было фото его родителей, потом много всяких сопок, грибов в лучах утреннего солнца, отсвечивающих осевшей на них росой; Была наша детская фотка: на ней я стоял возле поваленного велосипеда с поникшим, почти плачущим лицом, держась за разбитое колено, а он, широко улыбаясь, позировал, закинув одну руку мне на плечи и уперев другую в бок. Это прямо-таки затянуло меня в воспоминания, напомнив, меж тем, что и зачем я тут делаю. Вспомнился тот день: меня после падения даже родители успокоить не могли, а потом Вовка хохмить начал так, что я просто не смог дальше сопротивляться и заразился его весельем, забыв о стёртом колене. Да и, вообще-то, он и дальше был таким: достал где-то выпивку, когда нам было по семнадцать -я тогда с девушкой первой расстался- прикрывал меня перед родителями, когда я курить начал, а уж сколько раз вступался за меня в драке… Притом, ему всегда было плевать, кто прав, а кто нет. Эх, Вовка… Всегда оно так. понимаешь, насколько хороший человек был рядом только тогда, когда уже поздно. Мы же не общались почти в последнее время, ещё до того, как он переехал, а теперь вот он пропал. Но ничего, найдётся, просто настала моя очередь выручать друга. Я отложил фотографии и, преисполненный новообретённым долгом во всём разобраться, полез копаться в его вещах. Нашёл телефон, которым не пользовались уже очень давно, зарядку, смысла в которой и вовсе не было, ноутбук, ещё пару электрозависимых девайсов. Такое чувство, будто он не знал, куда едет, либо просто похватал все хоть сколько-то ценные вещи с собой, ибо многое из найденного либо было мёртвым грузом, то есть без практического применения априори, либо попросту не могло использоваться вне цивилизации. Были и по-настоящему неожиданные находки, самой странной из которых был некий свёрток, весь покрытый бурыми пятнами. Внутри оказался заурядный выкидной нож с такого же цвета(с поправкой на материал) отметинами. Я был бы слишком наивен, если бы предположил, что это грязь, но и понять, что среди вещей Владимира делает окровавленный нож, я никак не мог. В прочем, кто знает, возможно, это вещь предыдущего хозяина, по крайней мере, мне хотелось в это верить. Нашёл я и другие личные вещи, но вот документов не было, куда они подевались было неясно, но едва ли он мог попасть сюда без них. История вырисовывалась всё более мутная. А тем временем вечерело, и я зажёг лампу так, как мне показывал Иван. Я довольно долго сидел на кухне, бессознательно оттягивая момент, когда мне придётся лечь в чужую кровать, но усталость сыграла своё и этот непростой день для меня окончился.