– О родителях думаю, – сказала она, кладя руки на перила рядом со мной,
– ведь если есть такая жизнь, значит, я еще их увижу… когда тоже умру…
– Не думай об этом, – одной рукой я обнял ее за плечи, – никогда не думай так. Я верю… И ты верь… Верь, что твои родители сейчас спокойны… Им легко там. И не думаю, что они будут рады, видя, как их дочь мучается от того, что они обрели покой. Если они в самом деле там, они смотрят за тобой, они хотят увидеть твою жизнь, а не твою смерть… Она не стала сбрасывать мою руку, а только тяжело вздохнула.
– Они будут ждать меня…
– Конечно, будут, но путь подождут. Время для них теперь неважно. И твоя жизнь им гораздо важнее….
– Ты правда веришь в то, что мы выберемся отсюда?
Я повернул ее к себе и посмотрел прямо в глаза.
– Мы выберемся. Не сегодня, так завтра, но мы уйдем из этого кошмара. Я клянусь тебе… Богом клянусь, что уйдем отсюда живыми, что проживем по старости, счастливые и довольные. Никогда даже думать о другом не смей… Нельзя думать о другом…
– А как же эти? Эти мертвецы?
Я отпустил ее и прислонился к стене.
– Не знаю… Никто никогда даже и осмыслить не предполагал их осмыслить. Они были сказкой, глупостью… В Библии про это точно ничего не сказано… Кроме того, что в дни Страшного Суда мертвые присоединятся к живым и Бог будет судить их, отделяя правого от виноватого. Только Суд там описывается совсем по-другому.
– А чем мои родители были виноваты? В чем виноваты все эти люди? Убитые, разорванные, замученные? В чем они виноваты?
– Пути Господни неисповедимы, – выдохнул я, старательно стараясь не выглядеть, как священник перед алтарем, а то еще обидеться, – понимаешь, в чем суть то, ты либо веришь, либо нет… И нельзя найти для всего объяснения… Надо просто верить… Верить в то, что мы зачем то живем, что мы выжили не просто так, что у нас еще будет шанс…
– Ты в это веришь?
– Я верю в то, что мы выживем… Что сможем все это пережить…
– Я тоже хочу верить… Но как увижу, что происходит…
– Ты смотри на себя. Ты жива, так должно быть… И будет дальше. А о другом не думай…
– Миш! – позвал Артем, – наше дежурство.
– Уже? – повернулся к нему, – что-то больно быстро. Ну ладно… Сейчас, ствол только возьму.
– Миш, – позвала за спиной Света, – я тоже буду в это верить.
– Все будет хорошо, – кивнул я ей, а потом уже сам, словно заклинание, повторил эту наивную фразу, – все будет хорошо…
Вздохнув, я обнял ее на прощание и вышел с балкона. Ладно, пора менять наших часовых. Артем сменил Сашку у баррикады, а мы с Егором спустились к машинам, менять остальных часовых.
– Как у вас? – спросил я у Сергея, когда залезли в автобус.
– Тихо… Здесь тихо, а вот прислушаешься, вроде стреляют на Театральной.
– Ну и пусть, лишь бы к утру закончили…
Егор залез в Урал, а мне оставил автобус, хотя там обзор побольше… А на что смотреть то?
Я просто сел на свое место, снял дробовик с предохранителя и положил рядом с собой. На приборную доску положил Макаров.
– Миш? Слышишь меня? – раздалось из рации меньше чем через пять минут. После того, как мы засели на дежурство.
– Что случилось? Егор?
– Да ничего… Ты уселся?
– Да. Что такое?
– Скучно просто…
– Ну ты даешь… Я то подумал… Перестань сажать батарею. Вот чего случится, тогда поговорим. И не спи!
– До связи… – вроде обиделся. Ничего, переварит. Как там… «разговорчики в строю!» Хотя… И вправду скучно. Делать вообще нечего… Только в окно за мертвяками наблюдать. Да от их вида уже воротит… Ан нет, на самом деле стреляют на Театральной… Вроде пулемет тяжелый… Нет, это уже гранатомет. Вон как бабахнуло… Но и это скоро затихло. Следующий час развлекал себя тем, что сам с собой играл в животных… Было без десяти три ночи, когда я понял, что если что-то не произойдет, то я залезу на потолок и начну распевать коммунистические гимны, хотя ни одного не знаю. На языке только вертелось «вставай страна огромная, вставай на смертный бой…», но это несколько из другой оперы.
Еще через полчаса, когда я уже прикидывал, как удобнее будет влезать на потолок, во двор неожиданно въехал черный БМВ со сбитыми номерами. Переехав двух мертвяков, остановился перед соседним подъездом. Оттуда вывались пятеро… По отношению к ним нельзя было подобрать другого слова, кроме как «братки». Такие здоровые боровы с бритыми затылками, в кожаных куртках и с кирпичными мордами. Причем у всех стволы… И не охотничьи дробовики, как у нас, а куда серьезнее… У троих были АКС со сложенными прикладами, у одного вроде как «десерт игл» американский, но с глушителем, а третий все размахивал ТТ с золотой насечкой…
Я спрятался под сидениями, чтобы не заметили. Было такое ощущение, что они сначала будут стрелять, а потом думать, зачем же им убивать этого человека. И переговоры с ними тоже вряд ли устроить.
– Егор, ты это тоже видишь? – буркнул я в рацию, стараясь как можно незаметнее. И так удивительно, что две здоровых машины стоят во внутреннем дворе совершенно целыми.
– Ага… Что за банда? Террористы?
– Какие к черту террористы… Чего они тут рвать будут? Я думаю, может московские бандюки. Наши местные ушлепки уже, по идее, давно разъехались в разные стороны.
– Может… Там же все еще хуже, чем у нас… вот сюда и прикатили власть устанавливать…
– До связи… Вроде говорят…
И вправду о чем-то базарили… В голос, мертвяков не стесняются… Хотя нет, этот, с «Десерт Иглом», глушитель проверил и положил всех мертвяков во дворе.
– Эге… И вправду свет горит…
– Не соврала… А сама «там нет никого, никого нет»… – это тот, с американским пистолетом.
– А потом все выдала… Вроде мелочь эти пальцы, а как ломать начнешь…
– А чего мы тут стоит! Пошли со всем разберемся!
Интересно, чего они с домофонной дверью делать будут… Нехило они ее ломом… будто только этим и занимались… Взяли из машины пару сумок и исчезли в подъезде.
– Егор?
– Что?
– Я думаю, у нас будут очень плохие соседи.
– А чего делать?
– Пока ничего… Я схожу посмотрю…
– А мертвяки?
– Какие мертвяки! Они их тут всех положили… А новые еще не набежали… У этих наверное мешок патронов, раз они их так разбрасывают…
– Ага… Или на голову больные…
– И это тоже может быть… До связи…
– Я прикрою… И рацию с собой возьми…
Прервав связь, я выбрался наружу. Дробовиком вокруг поводил, вроде нет никого, за исключением уже упокоенных, но это ребята тихие, даже неразговорчивые. Подойдя ближе к оставленной машине, я покачал головой, выражая удивление. Машина проделала путь, и не малый. И как минимум пару раз куда-то врезалась. Еще раз осмотрев двор и убедившись в его чистоте, нагнулся посмотреть поближе. На колесах осталась грязь и кусочки растений. Ехали не по совершенному бездорожью, но наверняка проселочными дорогами. Бамперы оббиты, как и крыло с правого боку. Или их занесло, или они во что-то врезались. А может, и то, и другое… Я не Шерлок Холмс, поэтому больше ничего сказать не могу. Теперь посмотрим, куда пошли. Вот и подъезд этот. Черт, они замок прямо вырвали. Подойдя ближе, я услышал знакомые звуки. Внутри стреляют, при чем много и часто. Это вроде как подъезд зачищают. Но нафиг такими очередями лупить?
– Ну что там?
У меня прям сердце остановилось. А это просто Егор сзади подошел.
– Вы меня сговорились все сегодня пугать, что ли?! И что ты тут делаешь?
– Я же сказал, что прикрою.
Несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоится,, я мысленно уговорил себя не заорать сейчас на него благим матом.
– Хорошо, стоим пока тут… Хотя нет, вон кусты у подъезда…
Сели. Мертвяка там, по счастью, не оказалось, поэтому и дальше сидим тихо. С полчаса так сидели. В подъезде все тихо. Может, это они на свою квартиру приехали… Может, они не такие уж и плохие люди… Совершенно неожиданно прервав мои размышления, в подъезде кто-то закричал… Мужской вроде голос. Это, наверное, кто-то из наших новоявленных соседей попал мертвяку в лапы… А вот и выстрел…