И тут до меня дошло. Нет, я про такие дела конечно слышал. Правда, не думал, что они на это решаться.
– Вы склады РосРезерва вскрыли? – с восхищением спросил у майора.
– А то. Куда деваться-то… Оттуда все и получишь.
– А людей куда пристроить можно?
– Как куда? В Сельцы их отправим. Баба с возу, кобыле легче…
Я на секунду задумался. Нет, оно вроде и так, а вроде и не так… Во-первых, не лежала у меня душа закрепляться на полигоне… Может быть, остатки старого страха перед службой в армии, а может, и нет. Смутное какое-то чувство… Хотелось оставаться в городе… Может, не хотелось отрываться от этого гигантского памятника быстро затухающей цивилизации. Оставаться среди этих зданий, ставших вдруг невероятно дорогими и родными сердцу. А может, простой прагматизм. В городе до сих пор оставались огромные запасы продовольствия и топлива, даже, несмотря на мародерство. И уезжать от всего этого… Бросить мертвякам… Что в Сельцах-то делать? Лагерь беженцев и работряды? Туда девчонок впрягать? Нет уж, извините…
– Нет, – сказал я вслух, – Если всех, то так дело не пойдет… Уж лучше баба на возу, кобыле спокойнее… У нас тут семьи, родные. И почти никто никогда не был на полигоне. Отправлять их всех за тридевять земель, а самому тут оставаться… Не согласятся…
– Ну как хочешь, – не стал возмущаться Токарев, – направление в Сельцы и на склады я тебе выпишу, а там как хочешь, на Театральной разбирайся. Там-то пока стоим, а здесь вряд ли еще долго стоять будем.
– Что такое? – поинтересовался, наконец-то вспомнив про закусь и найдя свою корочку черного хлеба.
– Да ничего, мертвяки достают. Если оставим площадь без прикрытия, ее выгрызут за пару часов. Сейчас создаем опорные точки округ нее, отвлекаем зомби, но как только окончательно закончим эвакуацию гражданских, все к черту бросаем.
– И на этом спасибо, – сказал я, забирая у него бумажки.
– Кстати, а с рукой то что?
– Вроде как вывих, – показал я руку майору. При этом неудачно ее повернул и весь скривился от боли.
– Знаешь, зайди ты к нашему врачу, он должен помочь…
– У вас тут врач есть? – удивился я.
– Нет, блин, конечно, мы тут без врача сидим, раздраженным голосом сказал он, но по лицу была видно, что просто смеется, – а если кто оцарапается, то побежим в Сельцы за санитаром…
– Спасибо большое, – сказал я, откланявшись, – До свидания, товарищ майор.
– И тебе выжить!
Выйдя наружу, я спросил у добровольца, где врач. Он молча ткнул калашом в сторону БТРа. Поблагодарив, туда я и направился. И вправду, в чреве этого средства передвижения находился медицинский пункт. Большая часть всей необходимой техники, хранилась где-то внутри, а снаружи лишь пара стерильных столиков и три стула. Сам врач, стоял рядом, попыхивая сигаретой и о чем-то споря с солдатом.
– Извините, можно обратиться? – вполне деликатно задал я вопрос.
– А? Что… Ну конечно… – повернулся ко мне врач.
Я стоял с самым ангельским выражением лица, на которое только был способен. Но он все равно испугался и отпрыгнул в сторону.
– Укус! – взвизгнул он, тщетно пытаясь спрятаться за распахнутой дверцей люка. Подняв руки под прицелом автомата военного, я неуверенно расмеялся и сказал, что это не укус, а просто вывих.
– Так что же ты сразу не сказал? – спросил врач, вылезая обратно и отряхивая халат, – зачем же было так пугать?
– Да я не пугал, – опустил руки и мое плечо снова пронзила острая боль.
– Так, понятно… Давай посмотрим, что там у тебя… Садись. А руку вот сюда…
Аккуратно разрезав бинты, доктор присвистнул, увидев опухоль.
– Что, все так плохо? – испугался я.
– Посмотрим.
Он принялся ощупывать мою руку, словно и не обращая внимания на мою реакцию. А меня как будто на электрический стул посадили…
– Док, – прошипел я, – ты врач или коновал? Можно же полегче…
– Тихо… Учить меня еще будешь… Для тебя две новости – хорошая и плохая. Виталь! – неожиданно позвал он.
Ко мне со спины подошел тот самый солдат, с которым врач разговаривал до меня.
– Хорошая, – продолжил доктор, – у тебя не перелом…
– А плохая? – спросил я, чувствуя подвох.
Солдат схватил меня за грудь и голову и крепко прижал.
– Что за на…
Договорить я не успел. Врач резко повернул мою руку вправо, а потом дернул на себя. У меня возникло ощущение, что весь мир разбился на мелкие кусочки и все они впились в меня. Один сплошной тугой комок боли…
– Плохая, что вывих тяжелый и вправлять больно… – словно издалека услышал я голос врача.
Я захрипел и вдруг захотел съездить ему по физиономии.
– А ты еще смирный, – продолжил врач, улыбаясь, – я вот один раз десантнику подобный вправлял, так он мне с правой так заехал рефлекторно, что потом уже себе пришлось челюсть вправлять…
– Как я его понимаю, – сквозь зубы процедил я, вставая со стула.
– Холодное что-нибудь к руке приложи, опухоль быстрее спадет. Только учти, сустав почти раздавлен, может еще болеть иногда.
– И на этом спасибо, – сказал я, поведя пальцами.
Здорово. Метод хоть и грубый, но к руке быстро возвращалась чувствительность. Я снова в строю!
Возвращаясь, я не мог не заметить, что наш отряд стал центром внимания всего немногочисленного гарнизона заправки. Девчонки, вышедшие подышать на свежий воздух, очень мило общались с солдатами, полностью покорив их внимание. Когда я крикнул, что мы отправляемся, почти все солдаты вызвались нас сопроводить до площади через кишащую опасностями дорогу. И если бы не отрезвляющий рев старпера в форме прапорщика, обещавшего все семь казней египетских любому, кто вздумает покинуть пост, то так бы от них и не отвязались.
В итоге мы без особых помех выехали с заправки и направили стопы к Театральной площади. В этот раз выезд оказался гораздо проще. Нас сразу же выпустили, не став даже расспрашивать причинами выхода, наверное, майор уже сообщил о нас. Единственное, что пришлось повозиться, так это с теми же брошенными автомобилями на дороге, которые уже успели набить мне такую оскомину своей вездесущностью. Мне даже иногда начинало казаться, что-то кто-то специально перед нами разбрасывал эти развалюхи.
Сидя на броне БТРа, я внимательно смотрел на улицу, пытаясь поймать какую-то мысль. Она все время вертелась в голове, но уцепиться за нее я так и не мог. Как только вроде уже ухватил, она медленно и плавно утекала, не оставляя ничего. А как только заставлял себя забыть о ней, так она подползала к самому краю сознания, маня и дразня меня… А на улице все ходили мертвяки. Их было не так много, как я ожидал увидеть, особенно после событий у Круиза. Некоторые неловко вышагивали по дороге, что-то ковыряли, другие просто замерли и стояли или сидели без единого движения.
Подсознательно приметил, что почти все расходятся перед нами. Некоторые, правда, лезут на шум двигателей и тут же превращаются в пюре под колесами. А вот другие отходят в сторону и ждут, пока мы проедем. Нет, честно… Сам свидетель, как один, стоящий посреди дороги, при нашем приближении отошел на тротуар, подождал пока мы проедем, и снова вернулся на свое место… Ту есть, над чем поразмыслить…
Здание Центр Телекома выгорело полностью, но на этом пожары не кончились. Прямо позади него горел жилой дом, а на горизонте поднималось еще пять или шесть дымовых столбов. Слабо пахло гарью… Но привлекло меня не это, а кое-что радикально отличающееся от обгорелых развалин…
Собаки… Несколько здоровых, мускулистых дворняг, нападали на зомби. Злобно рыча, то один, то другой подскакивали к мертвяку и срывали с него клочья мяса. Тупой мертвяк неуклюже вертелся на одном месте, что-то бубня и размахивая руками. Наконец, ему на грудь бросилась какая-то шавка размером с овчарку и повалила на землю. Вся стая тут же вцепилась в упавшего зомби.
А вот и простреливаемая снайперами с Театральной зона. За те сутки с небольшим, что мы тут отсутствовали, количество трупов на дороге возросло. Но зато прибавилось количество зомби, что пытались дорваться до такого пиршества.
Их полно было в переулках, хотя на главной дороге таких было гораздо меньше. Снайперы работали почти без перерыва, стараясь пристрелить каждого мертвеца, но, несмотря на их старания, буферная зона заметно уменьшилась. Не соврал майор, положение ухудшалось.