Изменились и укрепления. Вместо проволочного заграждения теперь высилась стена из разномастного строительного материала в полтора человеческих роста с импровизированными воротами. За стеной торчали две монтажные вышки, на которых кто-то сидел. Скорее всего, те самые снайпера. Прямой подъезд к воротам закрывали хаотично набросанные автомобили, мешавшие как проезду, так и мертвякам подобраться ближе. Подъехав к воротам, я даже не сразу заметил замаскированную в окнах соседнего здания противотанковую пушку.
Нервно передернув плечами, я помог подошедшему офицеру влезть на борт и отчитался по стандартной процедуре. Удовлетворенно хмыкнув, офицер махнул невидимым сторожам, и ворота медленно поползли в сторону. Войдя вместе с нами внутрь, офицер лениво закурил, безучастно глядя на площадь. Припарковав в стороне наш автопарк, я подошел к нему.
– Здравствуйте, – приложил я руку к козырьку берета, где у вас тут начальство?
– В театре, – кивнул офицер головой, – а ты ведь тот парень с бензоколонки? Что про мутантов разузнал?
– А откуда вы знаете? – не сдержался я и тут же мысленно себя за это обругал.
– Да сообщение Токарева пришло. Теперь все начальство на ушах. Если хоть половина твоих догадок – правда, то будут сворачивать спасательную операцию… Тебе если срочно, то иди быстрее, а то еще разъедутся по своим задачам и ищи их…
Услышав все это, я откланялся и вернулся к своим.
– Давайте располагайтесь, но на особую задержку не рассчитывайте. Дядь Коль, сходите со мной к местным шишкам?
– С удовольствием, – рявкнул охотник, вылезая из своего Урала, – Далеко?
– В театр…
– Дробаш только закину.
Свой же автомат, которым я, к превеликой собственной радости, вновь мог пользоваться, убирать не стал. Естественно, по военным правилам, поставил его на предохранитель, но все же он тут, рядом…
С нами еще Сашка увязался, но я все равно был не против. Чем больше, тем веселее. Решили не обходить и пошли по прямой, через лагерь беженцев. Похоже, у военных не хватало сил, чтобы всех сразу вывести, а может просто набирали побольше народу, чтобы не гонять технику лишний раз.
Все равно, сейчас на Театральной было никак не меньше пяти-шести сотен человек, не считая армейских чинов. Почти все ютились в армейских палатках, занимавших все свободное место.
Мы проезжали его уже один раз мимоходом, но только сейчас я заметил в нем ту черту, что не разглядел с первого раза. Во всех палаточных городках, которые мне приходилось посещать, в воздухе всегда стояло какое-то задорное и веселое ощущение приключения, чего-то приятного, даже смеха… Здесь же ничего подобного не было…
Тут витали горе и страх… Их немного глушили рев моторов армейской техники и резкий лай команд. Но достаточно было лишь проскользнуть взглядом по этим людям, увидеть их лица. У самого на сердце начинали скрести кошки… Я раньше не чувствовал этого страха… Не потому что такой смелый или безбашенный… Просто был слишком занят другими делами, не было времени вдуматься во все это… А сейчас я заглянул в разверзавшуюся под нами бездну… Страх забивался в рот, ноздри и уши, глушил все порывы души… куда стремиться, куда бежать… Все равно не уйти от своей судьбы, все равно всем погибнуть… Надежда ведь столь мала, что на нее можно и не обращать внимания… Я встряхнул головой, избавляясь от этих мыслей. Вот именно поэтому я и не хотел в Сельцы. Так вот останешься со своими мыслями и без дела и сам себя с ума сведешь. Вот тут хоть занят чем, мысли всякие не лезут когда не надо.
И все же атмосфера тут была жуткая. Люди напуганы, лишены крова и дома, многие потеряли друзей или родных… И все из-за угрозы, которую никто и понять не мог. И даже смех маленького ребенка, вырвавшийся из одной палатки, казался столь неуместным и чуждым, что замер в воздухе и затих, не найдя поддержки…
Я порет внезапно озябшие руки, покрывшиеся мурашками. И это ведь что солнце пекло вовсю… Холод не от погоды, холод в душах людей…
Наконец ступени театра. У входа вся та же баррикада с «Утесами».
– Вы куда? – спросил нас командир стрелков, отрываясь от карт.
– Нам к начальству надо…
– На задание или эвакуацию? – спросил солдат.
– Скорее на постой…
– Куда? А ладно, неважно… По таким вопросам найдите полковника Стрельцова, он за размещение отвечает. Да, и оружие сдадите в гардеробе.
Поблагодарив, мы вошли внутрь.
Глава 16. Солдаты вблизи.
Внутри театр выглядел теперь гораздо хуже, чем раньше. И причина тут была не в отсутствии уборщиц или старости здания. Некогда блиставшее чистотой фойе театра теперь было донельзя загажено солдатскими сапогами и старой кровью. Судя по дыркам в стенах и битой штукатурке, военные брали штурмом здание, зачищая его от ходунов. Вполне логичный вывод, если учитывать то, что любое публичное здание мгновенно становилось источником заразы. Естественно, приходилось воевать каждый раз, как куда-то заходишь.
Оглянувшись на свои следы, я заметил, что мы трое тоже чистоты не прибавляем. В гардеробе нас повстречал не военный и даже не доброволец, а самая обыкновенная служащая театра, непонятно как тут уцелевшая. Она приняла у нас оружие и даже дала номерки, указывающие, куда его убрала. Странные вещи случались иногда в нашем безумном мире, а еще более странные даже умудрялись сохраняться. Как вот эти дурацкие, никому не нужные номерки, которые я вечно верчу в руках, боясь потерять.
– Скажите, – спросил я у нее, – а как найти полковника Стрельцова? Она немного подумала, а потом показала пальцем в сторону служебных помещений. Мне почуму-то казалось, что такую шишку, как полковника, должны сунуть минимум в концертный зал, но, судя по звукам, исходящим из зала, там устроили что-то вроде ночлежки и одновременно дискуссионного зала.
– Где-то там должен быть. В одной из гримерных вроде. Там табличка должна быть, – пожала она плечами, искренне желая помочь, но, не зная как.
Пытаясь следовать таким скудным указаниям, мы пробродили по коридорам минут пятнадцать, под конец окончательно обозлившись, и понося на чем свет стоит архитектора этого здания конкретно и архитекторов вообще. Наконец, в завершении всех наших страданий, в очередном коридоре наш нашла дверь, на которую была приколота бумажка с надписью «полковник Стрельцов».
Постучавшись, но не дождавшись ответа, я вошел внутрь. Гримерка и так была не самым большим помещением театра, так туда еще кто-то засунул письменный стол и даже не избавился от шкафов с нарядами. Только теперь вместо костюмов туда запихали какие-то карты и ящики. И, ко всей этой тесноте, там еще было три офицера. Двое спорили, а третий сидел между ними с заинтересованным выражением лица. И тут еще мы трое. Утрамбовались так плотно, что Николая просто обиделся, махнул рукой и вышел. Дышать сразу стало легче, только теперь за открытой дверью обиженно сопел охотник, нетерпеливо стуча ботинком по полу.
– Кто такие? – прервал свой очередной закрученный довод один из офицеров, все же соизволив обратить на нас свое внимание. Слава Богу, я уж думал, что придется в потолок стрелять чтобы хоть так-то привлечь к себе его.
– Нам к полковнику Стрельцову, – сказал я с самым невинным выражением, пыаясь состроить из себя невинного просителя.
– А… Паш, это тебя, – махнул спросивший с таким видом, словно к полковнику каждые три минуты кто-то обращался.
Полковник встал со стула и подошел к нам. Стоя, он производил гораздо больше впечатления. Почти под два метра ростом, коротко подстриженный и с орлиным носом вкупе с квадратной челюстью, полковник не казался добившимся такого звания одними только связями. Глядя на него, я его представлял не чью-то волосатую лапу, протягивающую полковничьи погоны, а горящие танки и пустыни Афгана. Хотя для этой войны он слишком молод. Главное, что я заметил, на плечах прежние погоны были уже спороты, а только потом кто-то второпях пришил на них полковничьи.