Почерк становится мало разборчивым.
«Я давно хотела написать семье и извиниться, но никак не набиралась сил. Прошу у вас прощение, что думала только о себе. Это ничего не изменит. Но я люблю вас и очень скучала…»
Запись обрывается. На следующей странице появляется совершенно другой почерк.
«Я - Александра Мотт, сестра Беллатрис. Сейчас начало 1946г., недавно пришло первое письмо Луиса за всё время их побега. Он пишет, что Беллатрис умерла от рук грабителя, пока он лежал в больнице. Сейчас с ним всё хорошо и похоронит сестру в Америке. Дела идут в гору, и он пока не может уехать, поэтому посылает дневник Беллатрис, и надеется, я не стану брать во внимание всё, что она писала, последнее время ей якобы не здоровилось. Собственно, мне тоже.
Вторая беременность проходит не так легко, как первая. Весть о сестре, которая покинула нас давным-давно, всполохнула во мне чувства. Из-за своей обиды я не искала с ней связи. Но я, наконец, узнала, почему Патрик захотел руки Беллатрис. Сердилась так долго, но это ни к чему не привело. Как только оправлюсь от родов — съездим к Луису. Я хочу повидать сестру, хотя бы прийти на могилу.
Мы с мужем тоже чувствовали на себе влияние проклятья, но обошлось без смертей и крови. Но я знала, на моих девочек падёт новая участь. Моя Мина и Сиэль, храни вас боже! Надеюсь, что она родится крепкой и сильной. Путешествие будет нелёгким.
Хоть и не были богаты, но снова откладывали семейный фонд. В будущем учтём ошибки, и он будет передаваться только после свадьбы. Ничего уже не сделаешь, иногда приходится просто следовать воле семьи. Разве кто-то из нас хотел такой участи?»
Последнее письмо будет от бабушки Лорин. Удивительно, что Лорин написал письмо отец, а не мать. Ведь именно по её линии вся эта история появилась.
Опускает глаза вниз и видит: Мина Хеллс, 1996 г.
«Что ж, за свою жизнь я успела повидать многое, но пока самое страшное и что действительно пугает — наше семейное проклятье. Эти истории в письмах, горестные судьбы женщин в нашем роду вызывают сочувствие и желание сделать всё, чтобы такое не повторялось. Я не хочу, чтобы кто-то снова пробовал нарушать традицию и ждать, пока это перекинется на следующее поколение.
Именно поэтому я вышла замуж за первого парня, кто устраивал родителей, но который ни капли мне не нравился, только чтобы Сиэль не опередила. Мне уже тридцать с лишним лет, но только сейчас посчастливилось, наконец, забеременеть. Я боюсь, что потеряю детей или что-то пойдёт не так. И этот же страх я вижу в глазах мужа.»
«1967 г.
У нас родились двойняшки: Роуз и Урсула.»
«1987 г.
Роуз нашла себе настоящего мужчину — моя бестолковая дочка, гоняющаяся за шмотками и сплетнями. Не знаю, как на неё и посмотрел Билл, такой серьёзный и умный, но я вижу, что он в ней души не чает. Наверно, за всё время это может быть одна из счастливых пар за поколения. Я знаю: на Роуз надежды нет, чтобы она достойно донесла до своих детей — если они будут — что и как нужно сделать. Надеюсь, Билл поддержит меня, и мы сможем следовать традиции и впредь.»
«1990 г.
Год рождения Лорин, какая же красивая малышка. Она так похожа на меня, надеюсь, что она не станет сопротивляться воле судьбы, в которую мы все попали не по своей воле.»
Лорин переворачиваю бумагу, мечтая найти хоть строчку, но знает, что больше ничего нет. При прочтении в первый раз у неё возникали совсем другие чувства, сейчас же она старается больше их упорядочить и разложить по полкам. Сейчас её не покидает чувство, что она упускает из вида очень важную деталь из писем, именно то, что и привело её к тому, чтобы перечитать их, освежив памяти. На секунду Лорин теряет спокойствие и закрывает глаза руками, стараясь отключиться от других проблем, которые роем вьются рядом.
Деталь. Одна маленькая и важная деталь.
Лорин вскакивает на ноги, скидывая с себя письма, находя в голове ответ – гроза. Такая же гроза, как в письмах. С ней что-то не так, но почему сейчас и что они сделали с Лукасом неправильно?
Глава 11. Габриэлла Хилл
Габриэлла не смыкает глаз всю ночь после внезапного кошмара и резкого пробуждения. События настолько реальны и точны. Особенно после того, как утекло столько времени. Ей до чёртиков хочется оставить всё это там, за чертой, где нет Райана и где она впервые за долгое время так счастлива. Ведь всё лопается, словно мыльный пузырь, и Габриэлла смотрит на своё пребывание в Италии уже другими глазами – она убежала, но, видимо, недостаточно далеко. Райан не должен увидеть это вот так, узнать, что Габриэлла не только разбита от прошлого, но ещё и полоумна. Если бы Райан сказал ей в лицо, то было бы легче, она, наконец, признала бы, что ей снова нужен доктор, что прекращать терапию было неправильно.