К тому же, Шмель не мог сказать, что он что-то понимает в этой новой моде — делать искусственное лицо. Не понимал, и даже не пытался понять.
Он сидел, рассматривая Дину, и думал, что ему даже не о чем с ней поговорить.
— Что ты будешь заказывать? — Расплываются суррогатные губы в улыбке, открывая жемчужный ряд зубов.
Блядь, у неё даже зубы неестественно белые!
— Всё равно.
— Тогда может устрицы? — Опахало, приклеенные вместо ресниц, начинают быстро-быстро курсировать вверх-вниз.
И Шмель с любопытством наблюдал: оторвутся или нет? Если она таким образом пыталась строить ему глазки, то потерпела полное фиаско. Глаз за этими шторами блэк-аут он вообще не заметил.
— Давай устриц. — Равнодушно бросает мужчина.
— А из выпивки — шампанское? — Жемчужные зубы закусывают пухлую губу.
«Сука, щас она её прокусит, и вся закаченная туда хрень ударит фонтаном мне в рожу!» — Молниеносно проносится в голове майора.
От картинки, мелькнувшей перед глазами, аппетит улетучивается напрочь. И не то чтобы до этого он сильно был голоден. Но сейчас он даже через силу не сможет проглотить и кусочка. А тем более устрицу.
Интересно, это профдеформация или внезапно пришедший кризис средних лет? Почему он на женщину так реагирует? По-хорошему, Шмеля должно возбуждать её открытое декольте, прикосновения невзначай, а его лишь клинит на уродливых косметических вмешательствах на лице. В штанах штиль.
— Если хочешь, бери себе шампанское, а я за рулём. — И уже в сторону подошедшего официанта. — Бутылку минеральной воды и салат «Цезарь». Классический, с курицей.
Дина заказывает устрицы и шампанское.
— А кто тебе эта девочка, чей адрес ты хотел узнать? — Любопытствует Дина.
Шмель напрягается. Выяснила уже всё, гадина. А ему заливала: «Не положено без запроса.»
От злости к голове приливает кровь, но внешне на лице Шмеля застывает ледяная маска полного равнодушия.
— Двоюродная племянница. Из дома ушла со скандалом. Живёт не пойми где. Родители волнуются. Просили разузнать.
— А-а-а… — С улыбкой тянет женщина.
Мужчина умышленно врёт, потому что ему не хочется, чтобы Дина даже просто так из праздного любопытства ковырялась в личной жизни его девочки. А узнай она, что Ульяна дорога его сердцу, то могла и выкинуть фортель с подтасовкой фактов в биографии. Он сам всё выяснит. Ему только нужно взять след.
Поэтому он спокойно продолжал сидеть за одним столом с неприятной ему женщиной и есть салат, время от времени прикладываясь к минералке.
— Представляешь, Стас из группы Фомичёва, оказывается, уже года два спит с Люськой из секретного отдела. Недавно он кому-то неосторожно глазки в коридоре строил. А Люська заметила. Такой скандал подняла. Отхлестала Стаса прилюдно папкой и послала.
Мужчине было глубоко наплевать на Стаса и какую-то там Люську. Сплетни он на дух не переносил. Поэтому молча ел и не давал никаких комментариев.
На Дину во время еды Шмель вообще старался не смотреть, чтобы случайно не словить несварение желудка. Односложно и без энтузиазма отвечал на вопросы женщины, пропуская мимо ушей её трескотню.
И дождавшись наконец, когда она доест последнюю устрицу, переходит к волнующей его теме.
— Адрес с тобой? — Нетерпеливо спрашивает Шмель.
— Да.
Женщина достаёт из сумочки конверт и передаёт мужчине.
— Но ты же понимаешь, что я это сделала в качестве исключения для тебя?
Шмель понимал. Он очень хорошо понимал, что сидящая напротив женщина старалась набить себе цену. Но он знал ценник таким, как она. Поэтому стрясти с него сверх заслуженного у неё всё равно не получится.
— Конечно. — Кривятся мужские губы в усмешке. — И я тебя за это накормил устрицами.
Шмель решительно встаёт из-за стола.
— Ну зачем ты так? Я же не это имела в виду. Подожди. Мы уже уходим?
— Я — да. А ты можешь посидеть ещё.
Мужчина даже не пытается скрыть, что ему не терпится оказаться в машине, чтобы вскрыть конверт. Он будто накаляется у него в руках, оставляя ожоги на пальцах. Или это просто зуд от нетерпения?
— Ты разве не отвезёшь меня домой? — Дина снова пытается что-то жеманное изобразить лицом, но выходит лишь утиная жопка.
Нервы Шмеля не выдерживают.
— Я вызову тебе такси. — Грубо бросает он.
Разворачивается и идёт на выход. Терпеть её больше, чем положено, сверх его возможностей.