Камень сильно постарел, погода уже поработала над его краями. Мистер Катц или Сэм Катц, отец Оуэна. Я никогда не встречался с ним. Он умер от сердечного приступа после рождения Оуэна. Это должно было стать предупреждением для Оуэна и противопоказанием играть в американский футбол, но он выглядел таким здоровым.
Никто не догадывался, что с его сердцем что-то не в порядке, пока однажды он не упал на игре и больше не поднялся.
— Привет, приятель, — я возвращаю свое внимание к серо-золотистой плите. Я хочу сказать что-то еще, но вдруг замечаю что-то за банкой пива. Джек всегда оставляет одну неоткрытую для Оуэна, потому я всегда знаю, когда он приходил сюда. Я тянусь за чем-то белым позади банки, что оказалось открыткой. На лицевой стороне — фотография с видом захода солнца на берегу моря и с красивой надписью внизу «Рио-де-Жанейро».
Я переворачиваю открытку, но на другой стороне ничего нет. Там всегда пусто. Я возвращаю открытку на место. Каждый месяц тут новая открытка. Они стали появляться вскоре после того, как он обосновался здесь, может, года два тому назад. Фотографии экзотических мест, типа Южно-Американских пляжей или джунглей, или пустынь. Оуэн никогда не говорил об этих местах со мной или Джеком, или Майком. Я даже не был в курсе, что ему известно о таких местах. Я думаю, что тот, кто приносит открытки, общался с Оуэном больше нас. Я догадываюсь, что это от его девушки. Он всегда был скрытным, когда дело касалось девушек. Да, он всегда был скрытным, когда дело касалось личного. Большую часть жизни он провел в маленьком городишке, где всем про всех все известно. И когда ему выпал шанс исчезнуть, он его не упустил. Когда он получил футбольную стипендию в колледже на севере, он переехал туда и быстро решил, что если он не будет рассказывать о себе там, то и здесь никто о нем ничего не узнает. Ему это нравилось. Он любил, когда люди не лезли в чужие дела и не досаждали сплетнями.
И, наверное, поэтому за эти три с половиной года, что его не было здесь, мы так и не узнали ничего о его девушке. Мой взгляд блуждает от камня к открытке. Я знаю, что она от того, кто его любил, от того, кто знал его лучше, чем его друзья и семья. И мне хочется узнать эту девушку. Не знаю, что бы я ей сказал при встрече. Может быть, я попросил бы рассказать, каким он был там. Думаю, что он не сильно отличался от того парня, который жил в Миссури. Хотя тот Миссури-Оуэн никогда бы не понял значения пустой открытки с видом на пляж Рио-де-Жанейро. Я поднимаю открытку в последний раз, не желая пропустить важную деталь. Нет. Ничего нет.
— Оуэн, ты когда-нибудь расскажешь, кто твоя девушка? — я смеюсь про себя и возвращаю открытку обратно. — Все в порядке, приятель, ты не должен ничего говорить. Она кажется хорошей девушкой. Даже слишком хорошей.
Я задерживаю дыхание и затем заставляю себя тяжело выдохнуть, глядя на песок на открытке.
— Думаю, что ты хотел увидеть мир, да?
Я жду, не ответит ли он мне, но слышу только шелест белок — они живут на дереве рядом с могилой.
Я не удивился бы, если бы Оуэн ответил мне. Это было бы в его духе — напугать меня из могилы.
— Мне очень жаль, что ты не увидел эти места, — говорю я, глядя на его имя, выбитое на надгробии.
— Но зато ты увидел Рай раньше нас. И я предполагаю, это даже лучше.
Глава 7
Прошлое
Рэм
— Я нашел еще одну открытку сегодня, — говорю я Джеку.
Он смотрит на меня озадаченно. В это же время Кристин возле нашего стола открывает для нас пиво.
— О, у Оуэна? — спрашивает Джек, теребя козырек своей кепки.
Кристин застывает, а мы с Джеком съеживаемся.
— Прости, Кристин, — говорит Джек, отводя глаза.
Если бы я знал, что здесь будет Кристин, то никогда бы не завел этот разговор. Даже упоминание его имени вызывает у нее слезы. Так было всегда. Я понимаю, мы все выросли вместе, и мы все переживаем его смерть по-разному. Кристин вытирает слезы тыльной стороной ладони и быстро уходит, не сказав ни слова.
Когда убеждаюсь, что она не может нас слышать, я отвечаю:
— Да, — и отпиваю из своей бутылки.
— Ты знаешь, — говорит Джек с задумчивым видом. — Может, это Кристин.
Я замечаю, как он следит за ее передвижениями по залу.
— Она всегда присматривала за ним, когда мы были детьми.
Кристин работала официанткой в «Нолле» с колледжа. Я знаю ее со времен подгузников. И у Джека всегда были чувства к ней. Кристин же нравились все, кроме Джека. И я не думаю, что у нее были чувства к Оуэну, но я также не слышал, чтобы у Оуэна кто-то был.
— Это бы объяснило те странные путешествия, которые она совершала, — добавляет он.
— Она навещала свою бабушку во Флориде, — возражаю я.
— Хорошо, — отвечает он, все еще не отводя взгляда от нее, — это то, что она сказала.
Наконец-то он переводит свой взгляд на меня. И указывает горлышком бутылки в мою сторону.
— И это бы объяснило, почему она даже не смотрит на тебя, как все остальные девушки в этом чертовом городе. Она по-прежнему влюблена в него.
У Джека на лице написано отвращение, но я знаю, что он в порядке. Девушки любили его, и ему прекрасно об этом известно.
Я улыбаюсь и выдыхаю, одновременно переводя взгляд на Кристин.
— Мы бы знали, если бы между ними что-то было?
Джек дергает плечом.
— Я не знаю. Ты же знаешь, какой он был скрытный. И секретов прибавилось, когда он пошел в колледж. Кто, черт возьми, может знать наверняка?
Я тяжело вздыхаю: я чувствую глубокую печаль от утраты, от того, что Оуэн оставил нас.
— Эй, приятель, — говорит он, концентрируя все свое внимание на мне. — Мы все скучаем по нему.
Я согласно киваю.
— Да, — отвечаю я. — Знаю.
— Только Боги умирают молодыми, — он поднимает свою бутылку верх.
Откинув все мысли, я поднимаю свою бутылку в ответном жесте.
Глава 8
Настоящее
Рэм
Аэропорт слишком переполнен для вторника. Я на секунду задумываюсь, куда все эти люди едут?
Я отыскиваю свой посадочный талон и сажусь между пожилым мужчиной, который практикует искусство спать сидя, и молодой девушкой, по виду старшеклассницей, которая вцепилась обеими руками в мобильник и что-то усердно набирает на экране. Я не отвожу взгляд от ее рук дольше положенного, так как никогда не видел никого, кто так быстро мог бы двигать своими пальцами. Ее пальцы сравнимы с «Риверданс» или с чем-то подобным. (Примеч. «Риверданс» (англ. Riverdance) — танцевальное степ-шоу танцоров-виртуозов). Ее пальцы замирают на секунду, и я отворачиваюсь. Уверен, она не заметила, что я смотрел на нее. А, возможно, ей вообще все равно, ведь она не отрывала взгляд от своего телефона.
Электрическое табло наверху отвлекает меня, на нем обновляется информация. Я бросаю взгляд вниз на свой посадочный талон. Номер рейса на табло совпадает с моим.
Вовремя. Я люблю точность. И ненавижу сидеть и ждать. Я бы предпочел опоздать на самолет, нежели сидеть часами в ожидании. Спустя мгновение женский голос звучит в динамиках, объявляя о посадке на борт.
И я как дедушкин чайник, готовый закипеть в любую минуту, быстро вскакиваю со своего места, направляясь, опережая всех, к очереди на билетный контроль. Я уже стою в ней целых две секунды, когда кто-то ударяет меня по ноге. Обернувшись, я вижу макушку блондинки. В этот момент она нагнулась, чтобы поднять свой чемодан с пола. Я тоже наклоняюсь за ее чемоданом, желая помочь.