— Тогда садись! — выговорила она и обернулась драконом.
Одже расчухался в огромном гроте. Яркий неестественный свет моментально ослепил, и Одже пришлось переждать какое-то время, прежде чем снова открыть глаза. Но и вторая попытка не увенчалась успехом: свет бил в глаза до острой боли, словно отгораживая от Одже тех, чье дыхание гулко отражалось от пещерных стен.
— Скоро привыкнешь, — раздался громогласный насмешливый голос, вынудивший Одже вздрогнуть. Забыть его было нельзя, и даже прошедшие с момента последнего явления Создателей людям годы ничего не меняли. Энда — Властитель Земной Сферы и самый язвительный бог на свете. — Ну или — по желанию — на воздух можно вернуться. Там попроще будет.
Одже мотнул головой, очень медленно открывая глаза и приноравливаясь к свету. Интересно, он сам сознание потерял или это Создатели постарались, чтобы он дорогу в их покои не запомнил? Если сам, должно быть жутко стыдно. Однако стыдно не было. Напротив, Одже ощущал необыкновенную легкость и свободу, будто разом избавился от всех своих заморочек. И даже Божественную Триаду ни чуточки не боялся. В конце концов, терять ему было нечего.
Наконец он справился с резким светом и смог хоть немного оглядеться.
Грот на самом деле был просто невероятных размеров. Наверное, десять армелонских площадей в себя бы вместил, а высотой явно превосходил корабельные сосны.
Стены, пол, потолок были идеально гладкими и словно покрытыми сусальным золотом. Впрочем, наверное, боги могли себе позволить не только покрыть, но и создать полностью золотую пещеру, а наскальные рисунки выложить драгоценными камнями. Одже даже пригляделся, но самоцветов все-таки не увидел. Ладно, и без них это богатство несколько угнетало. Интересно, зачем оно Триаде? Хвалиться — не перед кем. А жить здесь было совсем неуютно.
— А это чтобы на вас, смертных, впечатление правильное производить, — снова раскатом прозвучал голос Энды. Значит, боги еще и мысли читать могли. Ничего удивительного, конечно, но на кой ляд им мысли такого, как Одже?
— И часто у вас гости бывают? — не испытывая никакого трепета, поинтересовался он. Перед Беатой точно сильнее робел. Так, что глупости одни и говорил. А то и вовсе молчал, как скудоумный, пожирая глазами. И как она только терпела его столько времени?
— Не столь часто, как хотелось бы, — продолжил отвечать Энда. — Думаем с сестрами: это от того, что никто еще отсюда домой не вернулся.
Одже повел плечами: страха тоже не было. Вообще никаких привычных чувств не было, помимо тягучей тоски. Глупо, но перед озвученной богами смертью безумно захотелось еще хоть на мгновение увидеть Беату. Попросить у нее прощения за все свои глупости. Все-таки он поступил как последний трус, сбежав и ничего не объяснив. Ну да теперь уж не исправишь.
— А в «Истинных сказаниях» написано, что вы людей привечаете, — старательно улыбнулся Одже. — Или они тоже лгут?
— Отчего же? — прошелестела наконец Ойра. — Вы дети наши любимые. Глупые, непослушные, но самые дорогие.
— Мы давно тебя ждали, — прожурчала ей в поддержку Ивон и махнула похожей на рыбий плавник лапой. Тотчас перед Одже появился стол, уставленный яствами, а он только сейчас понял, что все еще сидит на полу. Но даже это не смутило. Одже совершенно спокойно поднялся на ноги и прошел вдоль стола.
От ароматов еды подвело желудок.
Чего здесь только не было!
Рыба — целиком, украшенная незнакомыми ягодами; кусочками — под шубой из овощей; завернутая улитками с какой-то начинкой. Птица — примерно в тех же вариациях, щедро сдобренная гарнирами. Выпечка — некоторых сладостей даже у кудесницы Айлин было не сыскать. Посередине стола царствовал запеченный поросенок с яблоком во рту. Рядом с ним стоял высокий каравай. От него-то Одже и оторвал кусочек.
Ойра и Ивон переглянулись. Энда хмыкнул.
— Интересный выбор, — заметил он, обращаясь к сестрам, а не к Одже. — Главное — искренний.
— Ну, тогда, может, все наконец и получится? — с надеждой в голосе спросила Ивон. Ойра тихонько вздохнула и принялась рассматривать Одже, словно в душу ему заглянуть пыталась.
А на него напала несусветная храбрость. Нисколько не стесняясь этого осмотра, Одже прожевал кусок каравая и сердечно поблагодарил хозяев. Хлеб действительно был необыкновенно вкусным.
— Не вкуснее имбирных пряников, — ухмыльнулся Энда, и Одже наконец пробрало. Щеки запылали: может, Создателям и положено было все знать, но тактичности поучиться точно бы не помешало. Иначе гостей вскоре вовсе не останется.