— Как думаешь, где они его прячут? — спросила она и сама же ответила: — Вон там, в самом большом, наверное?
Кайя скрыла удивление и только покачала головой.
— Джемма говорила, у них в плену совсем мальчишка, — прошептала она. — Лет шесть-семь. Значит, и клетка в любой повозке может поместиться.
Беата секунду помолчала, словно обдумывала, стоит ли соглашаться, потом все-таки кивнула.
— Ясно. Значит, задача усложняется. Ну да главное на пьяную компанию не налететь и Джемме в поле зрения не попасться. А уж с остальным как-нибудь разберемся.
Кайя не стала спорить, опасаясь в пылу ссоры выдать свое местонахождение циркачам. Уж лучше осторожно позаглядывать под пологи шатров в надежде выиграть время и дать Кедде и Вилхе возможность спокойно довести свое дело до конца.
— Я направо, ты налево, — распорядилась Беата, как будто кто-то поручал ей командование, но вовсе не по этой причине Кайя категорично замотала головой. — Так мы быстрее управимся, — попыталась было объяснить Беата свой план, но Кайя даже слышать о подобном не хотела.
— Только вместе! — отрезала она. — Всегда нужна страховка, и мальчики только так и делают.
— Мальчики! — фыркнула Беата, но тут же прикусила язык, опасаясь лишним шумом привлечь ненужное внимание. Потом махнула рукой. — Ладно, признаю, ты права. Только давай уже поторопимся, пока все не проворонили.
Кайя кивнула, хотя как раз торопиться и не собиралась. Наоборот, старательно замедляла все относительно безопасные действия, до последнего прислушиваясь к тому, что происходит внутри шатра, и оглядываясь по сторонам, чтобы не нарваться ни на циркачей, ни на Джемму. Беату это чрезвычайно раздражало.
— Как только парни тебя терпят? — ворчала она и тянула Кайю к следующей цели. Они побывали в опустевшем фургоне иллюзиониста, украшенном какими-то звездами и разноцветными лентами. Заглянули в палатку силачей, едва не переломав себе ноги о наваленный прямо перед входом реквизит. Обошли стороной крохотную повозку гимнастов, решив, что уж в ней-то и новорожденный дракон не поместится. Обследовали еще пару-тройку мест: нигде не было ни души. Зато вдоль стены — там, где за раскладными столами пировали циркачи, — слышались громкие голоса хорошо поддатых людей, сливающиеся в один гул так, что невозможно было разобрать хоть слово.
Впрочем, Кайе и Беате это и не требовалось. Им оставалось наведаться только в самый большой шатер, где днем, очевидно, проходило представление, а нынче должен был томиться несчастный драконий детеныш.
— Я же говорила! — раздраженно прошептала Беата и решительно отдернула последний полог. — Только время зря потеряли! Давно бы уже!..
Кайя шикнула на нее, и Беата, как ни странно, послушалась. Замолчала и скользнула внутрь шатра. Кайя, вознеся мысленно Ойре быструю просьбу о помощи и защите, последовала за ней.
Они почти на ощупь прошли несколько шагов, прежде чем добраться до основной сцены. Там царствовали уже привычные темнота и запустение, однако где-то невдалеке, в скрытом что от зрителей, что от двух спасительниц месте, слышался шум и пьяная брань. Переглянувшись и невольно на мгновение замешкавшись, Кайя с Беатой бросились на звук.
Им пришлось сделать пару поворотов в узких коридорчиках, отделенных от других помещений плотной тканью, прежде чем они замерли перед перекрывающей проход занавеской. За ней горел свет и совершено точно происходило что-то плохое. Оттуда доносился свист кнута, скрежет когтей, отвратительная ругань…
И разрывающий душу, небывалый, невозможный, но понятный на любом языке плач мальчика-дракона.
Кайя сама не поняла, откуда взялась в ней такая ненависть. Она даже подумать не могла, что бывает такое чувство — жгучее, страшное, уничтожающее все доброе и светлое в душе и абсолютно не подвластное управлению.
Кайя отдернула занавеску.
Отвратительный лысый горбун одной рукой держал кнут, щедро потчуя им залитые кровью бока исхудавшего пепельно-серого драконыша, а на вторую наматывал цепь, заставляя своего пленника тыкаться мордой в корыто с какой-то вонючей дрянью. Толстые прутья клетки между палачом и его жертвой нисколько не препятствовали этим издевательствам, и Кайя задохнулась, разглядев на драконьей морде настоящие слезы.
— Не смейте!.. — резким от переполнявшего бешенства голосом выкрикнула Кайя. — Не смейте!.. Ребенка!.. Мерзавец!..
Что увидел в ее лице горбун-мучитель, Кайе было неведомо. Но только он словно разом протрезвел, да еще и распрямился, позабыв про увечье. Швырнул цепь обратно в клетку, а кнут, напротив, сжал в руке и шагнул к Кайе с такой злобой, что ей впору было развернуться и бежать прочь, не оборачиваясь, под защиту синего дракона, а еще лучше всего Армелона.