— Ранение в голову. Я буду вам признательна за рекомендацию.
— Вы такая молодая и уже успели побывать на фронте?
— Да, я была ранена в России.
— Густав, как только официант принесет вино, предлагаю выпить за твою очаровательную кузину.
— Я не возражаю, — улыбнулся Нейс Эльзе. Он не сводил с нее глаз. В гражданском платье, со сложной прической, Миллер выглядела настоящей аристократкой.
— Густав, — обратился к Нейсу сидевший напротив Эльзы мужчина, — представь же нас своей кузине.
За столом царила непринужденность.
— Густав, кем была на фронте твоя кузина? Врачом или медицинской сестрой?
— Гауптманом абвера, Ганс.
— Что ты сказал?
— Моя кузина — гауптман абвера.
— Ну и ну! Знаете, если бы меня спросили, кто сидит со мной за столом, я назвал бы тысячу профессий, но только не вашу настоящую. Вы не похожи на сотрудника абвера.
Подошел официант, принес заказ.
Эльза склонилась к Густаву:
— Как чувствует себя мама?
— Неважно, часто жалуется на головные боли.
— Отец, как всегда, бодр и полон сил?
— Старик держится.
— Я рада, что мы встретились. Но мне пора.
Тепло попрощавшись со всеми, Эльза ушла.
Проснулась Эльза от того, что кто-то теребил ее за плечо. Она открыла глаза, рядом стоял проводник.
— Прошу прощения, фрау, через десять минут Берн.
— Спасибо.
Миллер быстро оделась, сложила вещи. За окном уже виднелись дома окраин Берна. По вагону пробежал проводник, выкрикивая:
— Господа, прибываем в Берн. Господа, прибываем в Берн…
Миллер взяла саквояжи и вышла на перрон. В Берне было намного теплое, чем в Берлине, снега не было совсем. Эльза остановилась и огляделась по сторонам. Куда же идти? Где будет ее искать агент? Но тут к ней подошел мужчина выше среднего роста, крепкий, с благородными чертами лица.
— Разрешите взять ваши вещи, фрау?
— Вы носильщик?
— Нет, я тот, с кем вы должны встретиться в Берне. — Мужчина подхватил саквояжи и уже на ходу бросил Эльзе: — Прошу следовать за мной.
Когда вещи были сданы в камеру хранения, они отправились в кафе, расположенное недалеко от вокзала.
Некоторое время сидели молча. Мужчина был не из разговорчивых. Миллер не выдержала, спросила:
— Как ведет себя Бедуин?
— Знаете, создается впечатление, что кроме отдыха его ничто не интересует. В последнее время он вообще ни с кем не контачит, подолгу гуляет сам, вечерами занят игрой в биллиард. Вот список людей, с которыми Марек встречается чаще других. — Мужчина подал Эльзе лист бумаги, сложенный вчетверо.
— Кто из этих людей заслуживает особого внимания?
— Трудно сказать. Здесь люди самых разных профессий. Есть подозрительные типы. Что связывает Бедуина с ними, не могу понять, но настораживает то, что зря встречаться с Мареком они не стали бы.
— Вы давно следите за ним?
— Месяца четыре. С того времени, как двум нашим сотрудникам было приказано вступить в контакт с ним.
— Где эти сотрудники?
— Похоже, Бедуин завербовал их. Не предупредив меня, они выехали из Швейцарии в неизвестном направлении. После этого была подобрана другая пара, надежные люди.
— Что с ними?
— Их трупы выловили в Женевском озере.
— Как это случилось?
— В тот вечер оба находились в курортных палатах и не собирались никуда идти. Я связался с ними, спросил, не нужна ли им моя помощь. Ответили, что нет, дескать, они не будут до утра выходить из палаты. А утром наши сотрудники не явились к завтраку, я забил тревогу. В десять утра их трупы обнаружила полиция в Женевском озере.
— Вскрытие делали?
— Да. В крови — большая доза снотворного.
— Ясно. Их усыпили за ужином, а ночью незаметно вынесли. Скорее всего, связали и спустили через окно. Потом отвезли и бросили в озеро.
— Они были убиты металлическим предметом, наподобие свинцовой трубы. У обоих одинаковые раны на голове. Думаю, это работа тех типов, с которыми изредка встречается Марек. Будет самым правильным, если общими усилиями мы его ликвидируем. Вы будете работать одна или с напарником? Это очень важно.
— С напарником.
— Всегда старайтесь быть друг возле друга. Те парни, которых убили и бросили в озеро, жили в одной комнате, и все-таки Бедуину удалось убрать их. Я уже не один раз требовал разрешения на ликвидацию Марека, но мне запрещали это делать. Более того, поступил приказ: как только вы прибудете на место, мне покинуть Лозанну.
— Вы считаете, что мне грозит опасность со стороны Марека?