— Я сообщу вам это в тот день, когда покину концлагерь.
— Хорошо. На сегодня разговор окончен. Надеюсь, завтра мы побеседуем в другом месте.
Миллер открыла дверь.
— Уведите заключенного.
Брижек заложил руки за спину и, не глядя на Эльзу, вышел из кабинета. Миллер сняла с аппарата телефонную трубку, набрала номер.
— Алло. Господин майор? С вами говорит Миллер. Я звоню вам из концлагеря. Нашла одного типа, который знал Бедуина. Надо забрать его отсюда.
— Фамилия чеха?
— Брижек. Номер 4752.
— Записал. Сегодня будет в Берлине. Где поместить его — в тюрьме или на конспиративной квартире?
— Думаю, будет лучше, если сегодня поместить в тюрьму, а завтра перевести на конспиративную квартиру. Это вселит в него надежду.
— Хорошо.
Эльза положила трубку и вышла из кабинета. На крыльце ее уже ожидали Гардекопф и Штольц.
Все трое попрощались с начальником лагеря и направились к «мерседесу».
В автомобиле Штольц спросил:
— Что-то узнали от чеха?
— Пока немного. Брижек — разведчик и, не получив гарантий, ничего конкретного не скажет.
— Надеешься, что от него будет польза?
— Уверена в этом.
— Что же, желаю удачи!
До самого Берлина больше не говорили. Эльза думала о Брижеке и Бедуине, Штольц — о чем-то своем. Гардекопф сидел на переднем сидении, смотрел по сторонам и размышлял о том, что фрау гауптман не все сказала Штольцу, и был полностью согласен с ней. Их работа будет оцениваться по результатам операции после возвращения из Швейцарии.
XXX
После завтрака Эльза собиралась на службу. Сегодня она снова встретится с майором Брижеком. В том, что майор сегодня скажет контр-пароль и назовет координаты одного из агентов, она не сомневалась, но ей необходимо было услышать все это без свидетелей. Поэтому она решила не проводить допрос в управлении, а, заручившись поддержкой Штольца, перевезти чеха на конспиративную квартиру. Миллер уже оделась и собиралась выходить из комнаты, когда в дверь постучали.
— Войдите.
На пороге появился администратор.
— Прошу прощения, фрау гауптман, только что в пансион забежал солдат, отправляющийся на фронт, и попросил передать вам письмо. Я не мог ему отказать. Три моих сына воюют в России. Он сказал, что вы будете рады его прощальному письму.
— Спасибо. Вы курите?
— Когда есть сигареты.
Эльза открыла шкаф, взяла три пачки сигарет и протянула администратору.
— Это вам.
— Большое спасибо, фрау гауптман. По нашим временам — очень дорогой подарок.
Администратор вышел. Миллер вскрыла конверт. Она догадалась, что письмо от Андрея.
«Уважаемая фрау гауптман, благодаря милости великого фюрера я уезжаю сегодня на Восточный фронт. Если встречу кого-нибудь из знакомых, передам от вас привет.
С глубоким уважением к вам
Все. Андрей уехал. Как быстро удастся ему добраться до Москвы? Эльза понимала, что это будет нелегко, но почему-то была уверена, что Андрей обязательно доберется…
На улице было не очень холодно, мороз небольшой, но ветер пронизывал насквозь. Эльза сильно замерзла. В управлении дежурный офицер предложил:
— Погрейтесь у электрокамина, фрау гауптман, вы вся дрожите.
— Благодарю. Ужасный холод!
Эльза подошла к электрокамину и протянула руки к малиновым спиралям.
— В России, говорят, еще холоднее, — попытался продолжить разговор дежурный.
— Там сейчас очень жарко, лейтенант. Морозы еще можно перенести, а вот воевать без надежных тылов — очень трудно.
— Я согласен с вами, фрау, но мы захватили почти половину России.
— Захватили — еще не значит, что покорили… Немного согревшись, Эльза поднялась на второй этаж.
У приемной Штольца ее ожидал Гардекопф.
— Фрау гауптман, штандартенфюрер уже два раза спрашивал о вас.
— Иду к нему.
Увидев Эльзу, Штольц взволнованно заговорил:
— Заварила ты кашу. Чех в тюрьме, но начальство требует забрать его оттуда и поместить на конспиративной квартире.
— Это очень хорошо.
— Что хорошо?
— Что начальство идет нам навстречу. Разрешает использовать для работы с Брижеком конспиративную квартиру.
— Все правильно, но знаешь ли ты, что о работе с чехом придется составлять отчет?
— Составим.
— Если от него не будет пользы, с нас с тобой спросят за охрану, за продукты, которыми мы кормили Брижека, за время, потраченное на него. Лично я не верю, что мы узнаем от него что-нибудь новое о Бедуине.
— Что вы намерены делать с Брижеком, когда он станет не нужен нам?
— Отправим его в Чехию, там сейчас из чехов формируется корпус, который будет воевать на нашей стороне.
— Вот я и пообещаю ему это, если он расскажет все.
— Эльза, с ним работало СД, они сочли его бесполезным. На что надеешься ты?
— СД не интересовалось положительными и отрицательными качествами Марека, лично меня интересует только это.
— Скажи моему секретарю, чтобы вызвал из тюрьмы чеха, когда надумаешь везти его на конспиративную квартиру, возьми мой автомобиль. Честно говоря, мне не нравится, что ты занялась Брижеком, вместо того чтобы изучать Швейцарию.
— Господин штандартенфюрер, мне много знать о Лозанне ре полагается, совершенно случайно могу выдать свою осведомленность.
— С документами ознакомилась?
— Да. У Гардекопфа — нормально, а мои документы не годятся.
— В чем дело?
— По документам я должна жить в Германии.
— Что это даст?
— Если у Бедуина имеется здесь агентура, он не устоит перед соблазном завербовать меня.
— А не вызовет ли у него подозрение твоя поездка в Швейцарию?
— Нет, я расскажу ему, какие ужасы творятся в рейхе.
— Он может спросить, что тебя держит в Германии?
— Состоятельные, но больные и очень старые родители.
— По правилам, разведчик, если ему не нравится легенда, по которой он будет идти за границу, вправе предложить свой вариант. Ведь провал грозит в первую очередь ему, а не начальству.
— Я согласна с вами, господин штандартенфюрер, но провал разведчика для него самого может кончиться смертью, а худшее, что ожидает начальство, это — конец карьере.
— Я заинтересован в удачном завершении операции не меньше тебя.
— Именно поэтому я прошу еще раз продумать мою легенду.
— Хорошо. А сейчас давай обсудим твои действия в Лозанне. Как ты собираешься выйти на Бедуина?
— К моему приезду наши люди должны подготовить для меня информацию о перемещениях и встречах Марека. Кроме того, к приезду в Швейцарию я буду иметь представление о его вкусах, привычках, слабостях… На информации агентов и собственных наблюдениях будут основываться мои действия. Сейчас все предусмотреть невозможно. Если Бедуина завербовать не удастся, что я должна делать?
— Ты должна будешь ликвидировать его. Другого выхода нет. Мы и так слишком долго возимся с ним. Но, запомни, это лишь в том случае, если на его перевербовку не останется никакой надежды.
— Поняла.
Автомобиль подъехал к высокому забору, из-за которого в глубине двора виднелся дом. Шофер посигналил. Ворота открылись, и «мерседес» въехал во двор. К автомобилю подошел высокий седой мужчина.
— Добрый день, — поздоровался он с Эльзой.
— Хайль Гитлер, — ответила Миллер и внимательно посмотрела на мужчину. Тот стоял, вытянувшись по стойке «смирно».
— Жильца привезли? — спросила Эльза.
— Нет. Он в пути, мне позвонил обер-лейтенант Гардекопф, что вместе с клиентом выезжает из тюрьмы. С минуты на минуту они должны быть здесь.
— Сколько человек обслуживает «Сервис»?
— Восемь. Охрана падежная, можете быть спокойны, клиент не убежит.
— Хорошо. Кто вы?
— Густав Лейне, фрау гауптман. Считаюсь хозяином этого дома. Весь персонал находится в моем подчинении. В том числе и охрана.
— Микрофоны установлены во всех комнатах?