Это была правда.
Господин Сифир Вьюн худосочный пожилой мужчина с совершенно лысой и гладкой головой, которая сверкала на солнце как начищенный пятак, и курчавой седой бородой, был неопределённого возраста. Что-то между пятьюдесятью и шестьюдесятью годами. Для Мага это не возраст, мы остаёмся в строю до глубокой старости. Если, конечно, не пить с утра до вечера. А вот у господина Вьюна с этим были большие проблемы.
За тот месяц, что мы жили в деревне, я еще ни разу не видела его трезвым. При всём при этом он оставался удивительно милым и добрым человеком. Правда совершенно паршивым куратором, которому было всё равно, чем именно занимаются его студенты целыми днями.
А мы безбожно пользовались этим и бездельничали, наслаждаясь солнечными деньками. Единственными, кто вспоминал о тренировках, были мы с Дареном. Что бы ни думала Адриэтта и какие бы слухи ни распускала по деревне, мы с боевиком действительно тренировались и ничего больше.
Это совершенно не мешало мне считать парня умным, сильным и очень симпатичным Магом. Дарен был тем редким исключением, когда в довесок к роду, имени и смазливому личику, еще прилагался цепкий ум, доброта и недюжинные способности.
Первое время я долго к нему присматривалась, пытаясь найти хоть один недостаток и не находила.
Он был идеальным. Правда, эта идеальность и исключительность была именно в тех пропорциях и качествах, которые не вызывали отторжения и сиропности. Наоборот, с ним хотелось общаться, чем я и занималась.
— Ну да и вся лохматая и уставшая ты приходишь именно после тренировок?
Вот и как ей объяснить, что именно так и возвращаются. Ведь не поверит же. Адриэтт училась у нас на факультете управления и подобного рода издевательства над организмом ей были в новинку.
— Время упустишь и не погадаешь, — решив не тратить нервы, заметила я и пошла к своей лавке, на которой лежала перина. Это было моё импровизированное ложе.
Гранатовая фыркнула и уже открыла было рот, чтобы еще сказать какую-то колкость, но передумала. Снова фыркнула, бросила на меня пренебрежительный взгляд и отвернулась.
Я пожала плечами, сняла брюки и рубашку, оставаясь в плотной нательной сорочке и залезла под одеяло. Этикет требовал поменять сорочку на ночную, но это была пустая трата времени, как и мечты о ванной. Здесь баня топилась два раза в неделю и ждать надо было до завтра.
После вечерней разминки всё тело ныло, но уснуть я не могла. Любопытство оказалось сильнее. Мне не терпелось посмотреть, как девчонки будут гадать и что из этого получится.
А точнее как они сядут в лужу.
Обычно я не вредная и достаточно нейтрально отношусь к чужим ошибкам, каждый сам выбирает свою жизнь. Но тут уже просто не могла удержаться. Ведь знают же, что это бесполезно, а всё равно пытаются что-то доказать и заглянуть в будущее.
Даже, если бы это было возможно, я бы никогда на подобное не решилась. Страшно знать, что ждёт тебя дальше и не иметь возможности это исправить. Не знаю, почему девчонки этого не понимали. Наверное, считали, что ничего плохого с ними случиться просто не может. Богатенькие девочки, которые привыкли, что всё всегда хорошо, а что плохо — папа исправит или купит.
Домик, который нам выделил староста, был самым обычным — глиняные стены, соломенная крыша и неровный земляной пол. Размером он был небольшим, но здесь вполне умещались четыре лавки для лежанки, стол и пара табуреток, а также большая печь, которая грела нас холодными ночами.
Вот на этом земляном полу девушки и развели костёр.
Почему не в печи?
А потому что, по словам Адриэтт, нужен был именно живой костёр. По старинному рецепту её бабушки.
Так вот, развели они на полу костёр из веток орешника, обложили его небольшими булыжниками и повесили котелок с водой. Как только вода закипела, девчонки стащили платья, оставшись в одних сорочках, распустили волосы и начали танцевать, издавая при этом какие-то жуткие завывания. Наверное, они думали, что поют, но выходило именно завывание.
Я сдавленно хрюкнула, вовремя прикусив уголок пледа и задержала дыхание, чтобы не расхохотаться во весь голос. Нельзя себя выдавать, не то пропущу самое интересное.
Они кружились, пели и бросали травки в кипящую воду. В доме резко запахло травами и благовониями. Нос защекотало, и я едва не чихнула от резких запахов. Даже спрашивать было страшно, чего они туда намешали.
Вода закипала всё сильнее, пузырьки лопались и дрова шипели, когда на них попадала влага. Пар стал всё гуще и от влажности стало трудно дышать.