А тут я просто стану биомассой без личности. Буду существовать только здесь и сейчас, и ничего больше.
Да, такой вариант звучит по веселее… Но все так же пугает. Но в комнату с мягкими стенами точно не хочется. А терять личность… Наверное, еще хуже. Все плохое, все хорошее, что случилось, в том или ином ключе на меня повлияло, сделало той, кто я есть.
Я налила кружку кофе и оглядела пустой зал. Надо подумать об этом. Завтра. Если вспомню. В пустом зале на мгновение появилось темная фигура, склонив голову, смотрящая на меня.
Но, моргнув, видение рассеялось.
Но чувство страха усилилось.
А красная точка вела свой, только ей известный отчет.
Глава 6. Виктор. Под присмотром
Я вышел на плохо освещенную улицы и кивнул скучающему охраннику. Направляясь в отделение, я лелеял мечты о том, чтобы наш кабинет пустовал. Мне нужно было все хорошо обдумать, систематизировать, нарисовать схемы и поиграть с табличками. История казалась темной и запутанной, все явно что-то не договаривали. Создавалось впечатление, что я хожу по кругу с закрытыми глазами, спотыкаясь о подсказки, но совсем не замечая их.
Управление встретило меня тишиной. Дежурный молча кивнул и отвернулся, завидев меня. Ещё интереснее. Этот парень обычно радовался, всегда первым начинал разговор и заткнуть его редко получалось. Я направился по плохо освещенному коридору в обитель мозгового штурма, как шутил Эдуард Семенович. Едва раскрыв дверь, столкнулся с недовольным Максом, который медленно собирал сумку, словно дожидаясь меня.
— Ну что, подозреваемый уже в камере?
— Не язви, и без тебя тошно…
— Вот, будешь знать как друзей подсиживать…
Я хотел ответить, но Максим поднял руку, останавливая меня и со злостью хлопнул сумкой по столу, выходя из кабинета. Понял, принял. Злой, обиженный и отстраненный от дела парень решил играть в молчанку с презрением. Не буду мешать.
Я включил лампу на рабочем столе и достал свои наработки. Виктория — глупая завистливая подруга. Анфиса — простоватая женщина, ничего не знает. Оля и Лидия откровенничали, но их слова казались такими общими, что можно применить практически ко всем современным женщинам. Вера… Она что-то знала. Но не хотела говорить или боялась. Реакции ее тела, потерянный взгляд, медленные ответы, не связанные между собой.
Я знал ее около пяти лет, с тех пор как она начала работать на моего отца. Ответственная, умела выслушать и направить на верный путь легким язвительным замечанием. Гости ее любили, уважали и щедро благодарили, если верить оплатам на чаевые. Иногда благодарность бармену значимо превышала счет гостя, словно они оплачивали не только ее доброту и понимания, но и арендовали Веру, как жилетку на вечер, в которую можно поплакаться. Сервисный сбор с гостей, так писали в отсчетах. А на деле — Вера и ее понимающее лицо с сочувствующим киванием. Своеобразная торговля физиономией в действие.
Вера всегда казалась мне неприступной особой, которая всегда готова выпустить когти в ответ на любую шутку на грани или неверный шаг. Мы немного общались, но я честно пытался хотя бы обратить ее внимание на себя. И сработало это только один раз. Но после… Вот как должен чувствовать себя мужчина, когда провел ночь с шикарной женщиной? Гордым? Довольным? Взявшим бастион? Но не с ней. Мне казалось, что меня использовали и выставили за дверь, как нашкодившего котенка. Она даже не считала нужным как-то улыбнуться, пошутить или сгладить ту неловкость, которую ощущал я. Вера, словно, забыла… Не пришла на свидание, дав понять, что ей это не нужно. Ну а я просто проглотил свою гордость, перестав искать нечто большее.
— Ну давай, великий сыщик, рассказывай, что имеем!
Эдик вошел в кабинет, грузно падая на скрипнувший от его веса офисный стул. Я поморщился от звука, отложил заметки и повернулся к нему. Сегодня передо мной находился не Эдик, а серьезный Эдуард Семенович. По выражению лица всегда можно определить, в каком он сегодня настроении. Иногда он становился грозным, но заботливым шефом, которого хотелось называть только по имени отчеству, но чаще всего превращался в простого Эдика, который относился к нам так, словно нас не разделяли годы и опыт. Но сегодня мне не повезло. Тяжелый взгляд и насмешливая улыбка сбивали, но я вздохнул и принялся за рассказ.
— Ну не думаю, что Вера имеет к этому какое-то отношение, — задумчиво произнес он. — Я так помню, она всегда ее поддерживала, как-то раз видел, как они выходили вместе из туалета, а Светлана плакала, хотя может это была другая официантка, они там меняются быстрее, чем губки в барной раковине.