Вскочив с кровати, я выстроила доску потерянных воспоминаний и уставилась на нее, словно это могло помочь. Шальная мысль, что есть и другие потеряшки, проскользнула в сознании, но я не позволила ей задержаться там. Будем решать проблемы по мере их поступления.
— Ну что ж, концентрация и витамины, — прошептала я себе, запивая таблетку водой. — Начнем с птицы, выглядит самым простым…
В очередной раз оглядев комнату, я заметила пыль на книжных полках. Если бы у меня в доме жила птица — должны быть перья. Подняла коврик, заглянула в шкаф, осмотрела пространство под диваном — пусто. Только пыль с улицы, которая появилась везде и всегда на регулярной основе. Может, имелась ввиду чья-то птица? Еще раз просмотрела стикеры по всей квартире — ничего.
Я вышла на захламленный балкон и вдохнула прохладный воздух. Пепельница неприятно пахла, но я лишь угрюмо взяла пачку с подоконника и затянулась горьким дымом. Сознание затуманилось, а тремор рук успокоился после третьего вздоха. Взгляд наткнулся на серое полотенце, накинутое на что-то квадратное. Сердце словно сжалось от неприятного предчувствия, но я лишь гипнотизировала непонятную коробку. Птица. Кормить. Не забывать. Корм. Рука дрогнула, и я рванул в сумке, лежащей поверх кроссовок в коридоре.
Рваные наушники, пачка салфеток, банковская карта, пустая пачка обезболивающих и пакетик с радужной птичкой на обложке. «Порадуйте вашего пернатого друга».
Я осела на пол и мелко затряслась. Пепел сыпался на грязный линолеум, а рука непроизвольно сжала шуршащую обертку. Мне стало страшно. Как там говорил доктор? Организм сам все знает и сделает, только доверяй.
Внутри головы словно включился автопилот и показывал мне себя со стороны. Встать на ноги, найти точку равновесия. Открыть пакет и извлечь палочку липкой массы, напоминающей спрессованные опилки. Ноги сами понесли меня на балкон, ладонь нашла выключатель света. Стягивая полотенце с коробки, я зажмурилась и замерла с закрытыми глазами.
Легкий звук металла, дрызг и перезвон колокольчика. Отрывисто втянув воздух, я распахнула глаза и застыла в очередной раз. Птичье лакомство упало на пол, а я оперлась на облупившийся подоконник. Маленькая фигурка застыла на дне клетки, словно яркий всполох желтого и зеленого, нарушая палитру серого пейзажа. Небольшой звоночек плавно качался, издавая прерывистый звон, нарушая тишину ночного города.
— Перышко…
Имя само по себе всплыло в сознании, заставляя глаза наполниться влагой.
— Ты заботься о нем, он очень общительный! — Светлана заботливо погладила крохотную птаху. — Еще он чувствует, когда тебе грустно и начинает петь… И петь так, что все горести уходят сами по себе…
— Он точно не примет твоего питомца? — Я постучала ногтем по клетке. — Много место не займет, корм тоже не должен сильно ударить по карману твоего льва.
— Он не любит животных, да и квартира у него дизайнерская, Перышко может испортить что-нибудь, я не готова так рисковать своим счастьем, — Света поправила русые кудри и посмотрела на меня. — Да и тебе после разрыва компания нужна, будет о ком заботиться!
Словно видя сюжет со стороны, я осела на пол и закрыла рот рукой, сдерживая стон. Я знала Свету и, видимо, мы с ней близко общались раньше, поддерживали друг друга, она даже доверила мне питомца, а я не справилась с задачей. Слезы текли по щекам, и я старалась глубоко дышать, заглушая рыдания. Пальцы сами нашли зажигалку и помятую сигарету, заставляя меня задохнуться после первой затяжки. Руки дрожали, голова гудела, словно после веселой ночи, а тело отказывалось меня слушаться.
Перышко, Света, лев и разрыв. Новая мантра носилась в голове, запутывая мысли. Я пыталась взять себя в руки, но взгляд натыкался на маленькую фигурку, заставляя меня плакать сильнее от боли и отчаяния.
Время словно остановилось, но я физически ощущала поток минут. Тело начало успокаиваться, а ноги неметь от неудобной позы. Мне не хотелось двигаться, не хотелось воспринимать реальность. Волна отчаяния накатывала после каждого вздоха, а руки не желали слушаться. Не знаю, сколько я просидела у трупа птицы. Подсознание выжигало новую информацию на корке мозга, не переставая бить набатом фразу: «А что еще ты умудрилась забыть?»
Собрав волю в кулак, я медленно встала, держась за шершавую стену. Отводить взгляд от маленькой клетки становилось все сложнее, но я сделал решительный шаг внутрь квартиры, оставляя птичку в одиночестве на холоде. Шальная мысль о том, что нужно похоронить несчастное Перышко, отдать почести от имени Светланы, была отброшена в сторону на время. Я взяла яркий фломастер и написала на альбомном листе четыре слова, так навязчиво звучавший в голове. Лист отправился на видное место, а стикер с «Покормить птицу» — в мусорное ведро вместе с пакетиком корма. Достав из шкафа на кухне бокал, я налила выдохшегося вина из холодильника, которое словно ждало этого часа.