— Для вас черта — это смерть двух девушек?
— Ну как вам сказать, мне не нравится, куда начал дуть ветер, расстановка фигур и потребностей меняется, так что, я выберу меньшее из зол, — Ярослава облизала губу, делая знак официанту, — Вы так медленно пьете, вам не нравится виски?
— Нет желания, хотелось бы оставить голову настолько чистой, насколько это возможно в вашем присутствие…
— Ничего так не радует, как маленькие комплименты!
— Ярослава Валерьевна, вы же понимаете, что я могу вас привлечь как соучастницу? — Я потер лоб, пытаясь заглушить головную боль. — Да, мы сидим здесь, ведем светскую беседу, но все это настолько гротескно и неправильно…
— Как соучастницу маловероятно, — Ярослава внимательно посмотрела на меня. — А вот как свидетеля — попытаться можно…
— И что вы хотите взамен?
— Конфиденциальности. Имя нашей клиники не прозвучит в новостях и в деле.
— Вы же понимаете, что это не в моих силах?
Ярослава смешно надула губки и пристально посмотрела на меня:
— Тогда вопрос будет в том, что вообще в ваших силах тогда?
— Мне нужно будет обсудить это с начальством и в зависимости от полученной информации мы…
— Тогда я дам ниточку, а вот то с ней делать дальше — решите сами. Говорить без гарантий я отказываюсь.
— Я постараюсь сделать все, что в моих силах, — я отстранился, позволяя официанту опустить передо мной тарелку.
— Тогда это совсем другой разговор, — Ярослава взяла в руки столовые приборы. — Тогда предлагаю сначала поесть, а потом уже и обсудим то, что я могу вам предложить и что вы будете с этим делать…
Несмотря на красивую подачу — мясо осталось сухим. Соус смешался с вкусами, не оставляя того самого вкуса мяса. Словно повар старался перебить аромат блюда приправами, травами и маринадом. Я тщательно отрезал кусочек за кусочком, наблюдая за женщиной. Она заказала себе тоже самое и изысканно ела, беззвучно и с легкой улыбкой. Мой желудок недовольно заурчал, напоминая о том, что многие таблетки несовместимы с алкоголем и тяжелой пищей. Я пытался перебить вкус основного блюда салатом, но вязкий гранатовый соус перекрывал всю свежесть овощей. Отложив в сторону приборы, я решил не мучать себя, завершив трапезу, оставляя на тарелках большую часть пищи.
— Не вкусно? — Ярослава последовала моему примеру. — Вот первая ниточка, с которой я хотела тебя познакомить — не все, что подается в красивой оболочке и стоит дорого, также прекрасно на вкус.
— Ну этот урок я усвоил уже давно…
— Вторая ниточка — Анна приходила к нам. Стандартный осмотр, никаких патологий, все прекрасно, красивая, здоровая девочка…
— Что? — Я приоткрыл рот от удивления.
— Вы же ее ищете? Видела пару объявлений на сайте, в новостных сводках, вспомнила лицо, когда ее привели сегодня утром…
— Кто привел? — Я неосознанно повысил голос.
— Третья ниточка — как давно вы разговаривали по душам с вашим отцом?
Я очень сильно захотел закурить. Головная боль, фоном давящая на виски, усилилась в разы, сжимая нервы в комок, заставляя что-то чесаться изнутри. Словно невыносимый зуд поднялся в глубинах тела, вырываясь на свободу. Я сморщился от ощущений, как комок тошноты поднимается к горлу и нервно сглотнул. Я все знал.
Все давно знал.
Просто не хотел помнить.
И в очередной раз за сегодня зазвонил телефон. Заставляя посетителей ресторана посмотреть на нас, а меня судорожно втянуть воздух. Имя Эдуарда на экране мигало красными буквами, и я нервно нажал на кнопку вызова.
— Да, Эдуард Семенович…
— Где ты?
— Я с Ярославой Валерьевной, у нее есть…
— Бросай все и приезжай. Макс убит.
Глава 19. Вера. Обретая очертания
В какой-то момент мне началось казаться, что время внезапно ускорило свой ход. Я четко ощущала, как летят секунды, ускользая сквозь пальцы и превращаются в дни, недели, месяцы. Но здравый смысл твердил, что прошло от силы пару часов. Биологические часы твердили о несущественном отрезке времени, в то время, как мозг отчаянно желал ускорить этот процесс. Я потеряла надежду разглядеть что-то в темноте. Но моя каморка не проявляла очертаний, не оставляя надежды найти какой-нибудь выход, камень, кусочек стекла или хотя бы ржавый гвоздик, котором можно было бы попытаться разрезать путы и подготовится к приходу Евгения в следующий раз. Тело болезненно ныло, раны ссадили, а голова грозилась взорваться от тисков, созданных мной, причиняя ужасный дискомфорт.