— Иди быстрей, Евгений приказал подготовить тебя к вечеру, так что не вздумай лишний раз дергаться, иначе вернешься в свою уютную каморку, поняла?
Две родинки на лице. Резкий шепот. Приторный запах изо рта. Я тяжело дышала, следуя за мужчиной, прогоняя в голове образы мамы и Светы. Лицо Лены. Улыбку Кати. Благодарный кивок Евгения.
Коридор ярко освещен. Мужчин ведет меня по камням, не давая упасть и регулярно поглядывая на меня странным взглядом. Мне некомфортно и больно. Словно все это происходит не со мной. Я внимательно изучаю стены, сделанные из красивой, отшлифованной рейки, приятно пахнущей древесиной. Мысленно пытаюсь представить, каковы они на ощупь, ощущаются ли шероховатости, есть ли на них некачественные изгибы, грозящие оставить занозу на нежной коже.
Я сжимаю пальцы за спиной, когда мы входим в маленькую комнатку за поворотом. Яркий свет слепит, заставляя зажмуриться. Мужчина силой усаживает меня на блестящую табуретку и громко кричит:
— Так теперь ты готова сотрудничать?
— Я не понимаю, что вы от меня хотите, — захныкала я. — Что я могу сделать?
— Ну по факту, уже нечего, но Евгений хочет видеть тебя в своей свите на завтрашнем вечере, я думаю, ты понимаешь, что это означает… Хотя я бы с удовольствием поиграл с тобой еще, как в старые добрые времена, когда ты все еще было моей…
А я не понимала. Или не хотела понимать. Мужчина покачал головой и достал небольшой ножичек, весело поглядывая на меня. Я сжимаюсь, пытаясь казаться меньше, незаметнее, хотя это мало помогает в комнате, где все подвержено ярким краскам, что даже редкие пылинки, проскальзывающие сквозь вентиляцию, словно подсвечиваются светом. Я отвожу глаза, стараясь не встречаться глазами с ним, но резкий удар по лодыжке заставляет меня упасть ничком на пол, поджав ноги и спрятав лицо от встречи с блестящей плиткой.
Руки ноют от натянутой веревки, которая скользит по незажившей коже, вгрызаясь в мясо. Я почти привыкла к этой боли, но к грядущему испытанию я не готова. Секунда тишины. И маленькое лезвие пронзает мое предплечье, встречаясь с костью. Я кричу. Бешено мечусь по полу, но мужчина сильнее. Он вжимает меня в пол и медленно водит ножом вправо-влево, почти нежными движениями.
— Ну давай, Вера, расскажи, все, что помнишь, маленькая сучка, — мой мучитель придавливает голову. — Пока ты не вспомнишь все, все, что ты натворила и сделала, я буду резать твою руку, до тех пор, пока ты не истечешь кровью!
Я кричала. Точно помню, что я кричала. От боли, от страха, от ужаса. Опять и опять. В какой-то момент, я ощутила, как сознание начало кружиться, утягивая меня в темноту, и я даже обрадовалась. Отключиться. Потеряться. Умереть.
Но стоило ощутить блаженную темноту — как новый виток боли вытаскивал меня в жестокую реальность.
Я неверяще смотрела на лужу крови, растекающуюся по полу. Я не была сильна в медицине, но потеря крови в таких количествах не являлась нормальной, как мне казалось. Нож покинул мое тело, а мужчина с силой сжал мою ладонь.
— Меня просили оставить тебя в живых, ради интересного эксперимента, поэтому тебе, дорогая наша Вера, придется потерпеть еще немного боли, — оскалился он. — Имей ввиду, если завтра или в любой другой день, ты будешь вести себя не соответствующе — то все повториться вновь.
Я неосознанно кивнула, надеясь в глубине души, что вот сейчас все и закончится — но в этот раз боль ослепила меня. Острый нож одним движение нырнул под ногтевую пластину. Ослепляя, раня, заставляя терять все то человеческое, что еще теплилось внутри меня. Я видела искаженное лицо, две родинки на щеке, улыбчивую Свету, которая протягивала ко мне ладони…
Пятьдесят шесть.
Пятьдесят семь.
Пятьдесят восемь.
Я иду по улице, напряженно оглядываясь по сторонам. Поздняя ночь, яркие звезды и вечные математические подсчеты того, насколько еще хватит денег для лечения, поддержание жизни в матери, которая даже не помнит моего лица. Шаги позади пугают, и я крепче сжимаю в кармане маленький перочинный ножик, надеясь, что он мне не понадобиться. Текила, выпитая с коллективом, придает храбрости, грея изнутри и заставляя верить в себя сильнее, чем когда-либо.
— Вера! Подождите!
Я нервно оглядываюсь на голос и вижу Евгения, быстрым шагом догоняющего меня. Дорогое пальто распахнуто, на шее болтается длинный шарф, а на лице сияет улыбка. Я торможу и вопросительно смотрю на него, сжимая импровизированное оружие в руках.
— Шел по улице, увидел тебя, дай думаю, провожу, нечего красивым девушкам по ночам одним разгуливать, — он поравнялся со мной.