Небольшой кусочек бумаги под шкафом привлек мое внимание. Немного пыльный клочок улетел в дальний угол и прилип к линолеуму, явно стараясь укрыться от чужих глаз. Опустившись на колени, я опустился на пол.
«Коробка для обуви. Кухня. Слив».
Я недоуменно поднялся на ноги и вернулся на кухню. Заглянув под раковину, я обнаружил склад пакетов, примостившихся на небольшой картонной коробке. Вытащив ее из-под залежей, я аккуратно смахнул с нее пыль на чистый пол. «Милые сердцу безделушки». Надпись синим маркером поверх лейбла магазина обуви.
Внутри лежали фотографии Веры детских лет, какие-то бумажки с набросками, рисунки, блокнот с рецептами коктейлей, пара крышек и увесистая тетрадка. Разложив все перед собой, я уверенно открыл тетрадь. Первая страничка была наполнена расчетами, вычислениями по месяцам. Заметки о здоровье матери, упоминания походов к врачу и набор список упражнений для больной спины. Я поморщился, перелистывая страницу за страницей. Примерно с середины началось некое подобие дневника. Я быстро читал записи, написанные красивым, почти каллиграфическим почерком. Ничего примечательного, но что-то изменилось в стиле написания. Вставки с отчетами о доходах и расходах изменились, цифры увеличились, а расходы стали просто неподъемными для работницы «Мусорного Бака».
Я устало потер лоб. Вера обстоятельно подходила к конспектам своей жизни. Взгляд зацепился за одно имя, вызывая дрожь в теле. Лев. Опять он. Я вчитывался в каждое слово, осознавая, во что ввязалась девчонка ради поддержания жизни матери. Торговля людьми. Сексуальные услуги. Поставки девушек в закрытый клуб. Имитация охоты. Империя…
Я прижал тетрадь к груди и попытался глубоко вздохнуть. Хорошая девочка оказалась не такой хорошей, какой хотела казаться. Устало опустившись на шатающийся стул, я закурил. Какой-то мрак. Вытащив телефон, я устало положил его перед собой. Лев. Здравый смысл подсказывал мне позвонить Эдуарду Семеновичу и просто рассказать все, что я тут нашел, но другое, почти забытое чувство, запрещало мне это делать. Сдерживало изнутри. Ведь все можно исправить и просто найти пару ублюдков, готовых взять на себя несколько лишних грешков. Руки сами потянулись к телефону, и я нажал кнопку экстренного вызова.
Гудок. Один. Второй.
— Виктор? Даже не думал, что ты еще когда-нибудь позвонишь мне по своей воле.
— Отец?..
— Да, сын, — голос в трубке усмехался. — Решил-таки бросить свои подвиги после первого фиаско и вернуться в семью?
— Нет, отец, я хотел спросить у тебя…
Я на секунду замялся. О чем спросить? Причастен ли он к пропаже и убийствам девушек? Торговле людьми? Шантажу?..
— Вера у тебя?
— Судя по паузе, разговор обещает быть долгим, — отец вздохнул. — Приезжай сегодня по адресу, которую я отправлю тебе чуть позже. И оденься, как порядочный человек, ты же не хочешь ударить в грязь лицом, Виктор Львович?..
Автор очень радуется, когда видит добавление книги в библиотеки! Заранее спасибо!
Глава 23. Вера. На свет
Остаток сборов прошли для меня словно в тумане. Стоило Лидии скрыться за дверью, как девушки вернулись к кушетке и молча продолжили работу. Холодные руки бесцеремонно шарили по моему телу, что-то подкрашивая, замазывая и приводя в товарный вид. Я пыталась начать разговор, задавать вопросы, но сталкивалась с пустыми глазами и тишиной. Девчонкам явно дали понять, что со мной нельзя говорить. Ощущая себя безвольной куклой, которой придавали товарный вид, я прокручиваю в голове воспоминания.
Я была в бедственном положении. Мать требует особой заботы и лечения.
Соглашаюсь на нелегальную подработку сводницей.
Продаю девчонок потенциальным «охотникам».
Предаю подругу.
Теряю себя.
— Вот теперь ее можно представить Льву Альбертовичу, — Лена с улыбкой поправила выбившуюся из высокой прически прядь. — Уверена, она будет рада видеть то, что помогала создавать…
Я лишь устало прикрыла глаза. Тонны косметики на лице сдавливали кожу, а дышать стало просто невыносимо. Лена тянет меня вверх, заставляя встать и покрутиться. На дверце шкафа висит платье, больше напоминающее костюм для плавания. Я покорно поднимаю руки, вздрагивая от прикосновения тяжелого и прохладного шелка. Наряд прилипает к фигуре, подчеркивая каждый изгиб тела, выставляя все достоинства вперед и не оставляя ни одного шанса пофантазировать о качестве моего тела. Я безразлично смотрю в зеркало на стене и не узнаю себя.