Высокий воротник скрывает синяки на шее, длинные рукава скрывают порезы на запястьях, а подол плотно обхватывает ноги, затрудняя свободу движений. Я словно огромное металлическое пятно, переливаясь красными бликами на свету, как алая машина последней модели в лучах заката. Это выглядело бы красиво, если бы не маска, сковавшая лицо и безразличие во взгляде. Из зеркала на меня смотрела совершенно другая женщина, с нечитаемыми эмоциями и пухлыми губами. Брови изогнулись в осуждающей дуге и, казалось, просто мне не принадлежали. Я разглядывала эту идеальную девушку и пыталась отогнать образ Светы.
Я видела ее. Красивую, неприступную и готовую покорять сердца. Но красная точка начинала быстро мигать, увеличиваясь в объемах. Маленький счетчик личного безумия.
— Ну вот, в кои-то веки она выглядит на миллион, а не на бутылку паленой водки, — Лена провела рукой по моему плечу и наклонилась ближе. — Надеюсь, ты получишь то, что заслужила этой своей «мнимой» охотой…
Шея покрылась мурашками от ее шепота, а висок пронзила резкая боль.
С чего я решила, что могу распоряжаться их судьбами? Откуда я взяла то, что они всего лишь пустышки, готовые на все ради финансового благополучия?..
— Не вини себя, — Слава нежно прикусил мочку уха. — Если бы ты раньше мне рассказала, чем ты занимаешься, я бы помог, взял это на себя!
— Это моя проблема, я не хотела еще и на тебя это взваливать…
— Мы живем вместе, и я готов помочь, в чем проблема? Боишься стать слабой или казаться беспомощной?
— Просто не готова делить с тобой…
— Что-то кроме постели? — Он отстранился.
— Нет, не в этом дело, — я криво улыбнулась. — Ты слишком хороший, чтобы лезть в это дело, а по-другому заработать такие суммы я бы просто не смогла…
— Не «я», а «мы»…
— Слав, не смеши меня! Ты зарабатываешь не так много, чтобы еще и поддерживать меня, это…
— Вера! Я мужчина и хочу помочь, как ты не понимаешь! Тебе проще ввязаться нелегальный бизнес, чем обратиться ко мне, — Слава вскочил с кровати. — С чего ты решила, что я не смогу помочь? Ты настолько меня за мужчину не считаешь? Почему я узнаю, что ты подсовываешь девушек в постели богатых? И узнаю это не от тебя, а от твоего работодателя?..
Я ошарашенно смотрела на него, прокручивая в голове его слова. Дура, дура, дура… Парень начал собирать раскиданные по комнате вещи, запинаясь и громко крича:
— Но нет, Вера же привыкла полагаться только на себя, только она знает, как правильно и как нужно! Она не будет просить помощи, опасаясь, что ее чертову независимость заберут, да?!
— Слава, успокойся!
— Ты же понимаешь, что это преступление? Сутенерство?
— А ты откуда все это знаешь?
— Раз уж мы теперь соучастники, то теперь можешь знать, я тоже в этом проклятом клубе! Как там? «Элитные охотники»?..
— Ты?..
— Не дрожи тут, в жизни не поверю, что тебе страшно… Да, я им помогаю, прикрываю тылы и слежу за порядком…
— Уходи.
— Я?
— Просто уходи.
Я резко встала с кровати и указала жестом на дверь. Одно дело, когда женщины создают проблемы другим девушкам, а если мужчины… Слава кинул на смятое покрывало мой телефон и, уходя, криво усмехнулся:
— Даже не вздумай со мной связываться. Ты для меня пропала, исчезла…
Воспоминание резко потемнело. Я ощутила, как горло сдавила невидимая рука, а комок перекрыл потоки воздуха. Какая же я дура… Ногти впились в ладони, раня сухую кожу. Чья-то рука сжала мое предплечье. Слава стоял за моей спиной и криво улыбался:
— Ну вот, Вера, теперь ты выглядишь так, как могла бы одеваться, будучи честна со мной, но ты выбрала другой путь. Имей в виду, Евгений просил тебе передать, что сегодня ты должна быть тихой и не отсвечивать. Любой неверный шаг, слово — и погибнешь сама. А если тебя это не трогает — то умрет другая девушка, а ее смерть останется на твоей совести.
— Что же тогда от меня требуется?
— Просто смотреть. Быть послушной и приветливой. Евгений проследит за тобой.
Я вздрогнула от его прикосновения и молча последовала за ним. Память упрямо подкидывала картинки нашей совместной жизни, а его ладонь неприятно обжигала кусочек открытой кожи на спине. Закрытое платье удачно скрывала побои, выставляя тело на показ, но при этом оставляя спину голой, словно насмешка над броней. Я старалась глубоко дышать, успокаивая нервы. Смерть не самое страшное в моей ситуации. Гораздо ужаснее — остаться здесь с провалами в памяти и не помнить на следующий день того, что случилось со мной. Или это к лучшему. Не помнить. Я радовалась бы, если воспоминания о том, как я заманивала девушек в лапы к этим извращенцам не вернулись. Но теперь пришлось столкнуться с уродливой реальностью. Чтобы здесь не происходило — это последствия моих решений. И ничьих больше. Только моих.