Сейчас, стоя в коридоре такой знакомой квартиры, я с удовольствием внимала реакциям собственного тела. Фантомное наслаждение, ощущения покоя и безопасности.
— Я оставил на стиральной машинке кое-какую одежду, можешь переодеться, — негромко сказал он, включая свет на кухне. — Ты голодна?
Я с удивлением заметила, как желудок заурчал, напоминая о себе. А ела ли я что-то? Не помню. Молча кивнув, я проскользнула в ванну, сдирая с себя вульгарное платье и резким движением распустила волосы. Тело задыхалось от количества тонального крема, а раны едва заметно выглядывали из-под частично стертого грима. Включив воду на максимальную температуру, я с наслаждением ступила на холодный пол. С наслаждением растирая тело душистым мылом, я, казалось, сдирала с себя ужас прошедших дней. На руках показались следы от веревки, на шее кровавые разводы, а на ногах неглубокие царапины. Сдерживая рыдания, я смывала макияж и унижение.
Выйдя из-под горячих струй, я с крепко сжала в руках спортивные штаны и мешковатую толстовку. Нижнего белья не нашлось, но, надев на себя это серое облачение, я ощутила себя в словно в броне. Толстая ткань скрывала силуэт тела, надежно закрывая мою фигурку. Из зеркала на меня смотрела потерянная девочка, под глазами которой залегли синеватые мешки, а шея выглядела так, словно подростки увлеклись объятиями на диване. Покачав головой, я схватила с полочки ополаскиватель для рта. Мятная жидкость приятно холодила искусанные губы, раздражая нервные окончания. Красная точка практически скрылась из вида, но стоило мне заметить запястья рук, как она возвращалась с удвоенной силой.
Зубы стучали с удвоенной силой, пока я разглядывала себя в зеркале.
Света, убитая по моей вине.
Твари, уверенные в том, что они делают благое дело.
Бедные девушки, и так запутавшиеся в жизни.
Евгений. Лев. Наказание.
Мама.
Чувство вины новой волной затуманило сознание, а жалость к себе вернулась на привычное место. На стиральной машинке лежал небольшой блокнот, который так и просился в руки. Найдя огрызок карандаша, я начала делать то, что всегда приводило меня в чувства. Оставлять заметки. Пара слов, которые значили для меня больше, чем для кого-либо. Надежда на то, что так я смогу помнить.
Я с усилием сдерживала подступающие слезы и решительно вышла из наполненной паром ванной. Виктор гремел чем-то на кухне, куда я и направилась. На столе уже стояли бутерброды с сыром и дымились кружки с горячим кофе. Я опустилась на стул, замечая легкую полуулыбку хозяина.
— Прошлый раз ты хозяйничала на моей кухне, теперь моя очередь наконец-то показать тебе гостеприимство, — улыбнулся он, указывая на стол. — Кофе же просто черный, без каких-либо добавок?
— Да, спасибо. Как ты узнал все?
— Я был в твоей квартире.
Я уставилась на него, замерев с кусочком сыра у рта. Был в моей квартире. В голове вспыхнула мысль о том, насколько грязно там сейчас, но здравый смысл отсек ее сразу. Он все-таки следователь, пусть и неудачный. Не думаю, что его можно удивить парой немытых кружек и горой нестиранного белья. Но потенциальная хозяйка в моей голове забегала по кругу, заставляя сердце забиться сильнее.
— И что там интересного нашел?
— Твой подробный дневник и заметки. А также не принятые лекарства с горой стикеров. Ничего необычного.
Я хотела было ответить что-то колкое, но не смогла. Неловкость навалилась с такой силой, что я почувствовала, как загорелись щеки. Меня обычно трудно смутить, но эта его забота, надежность… Я аккуратно откусила кусочек сыра и чуть ли не заурчала от удовольствия. Желудок совершил радостный кульбит, а я не знала куда себя девать под пристальным взглядом мужчины. Руки сами потянулись к кружке и, обхватив ее ладонями, я начала осторожно подбирать слова:
— Тогда, когда мы должны были встретиться в «Мусорке»… Я хотела прийти, правда…
— Я все понимаю, ты не должна оправдываться…
— Нет, я просто забыла! Ты мне нравишься, но с моим недугом, я просто забыла, — я неловко поежилась. — Я вышла из квартиры Светы в красивом платье и все. Дальше ничего, я не дошла до места.
— Все в порядке. Уверен, как все это закончится — мы сможем повторить, — он уверенно посмотрел на меня. — Ты мне тоже нравишься, несмотря на все прилегающие проблемы. Это даже можно считать плюсом, если я накосячу — ты просто забудешь.
— Удобно, удобно, — я печально улыбнулась. — Особенно если я забуду о том, что это за мужчина ходит по моей квартире…
Он хрипловато рассмеялся и, сказав про то, что ему нужно куда-то позвонить, вышел из комнаты. Я с аппетитом набросилась на оставшиеся бутерброды, отмахиваясь от призрака Светы, которая с укором смотрела на меня, однозначно осуждая меня за растрепанный вид и отсутствие манер. Я с сожалением отодвинула пустую тарелку и прислушалась к голосу Виктора, на повышенных тонах кричащего на невидимого собеседника: