– Мне крайне жаль потерянного времени, – султан встал с пуфика. Пяткой остроносой туфли он полоснул по ткани, оставив разрез, – я отложил много дел, пропустил праздник урожая, чтобы помочь соседям, и что получил взамен?
– Переговоры не всегда заканчиваются успешно, – вежливо улыбался монарх.
– Что ж, впредь будем осторожнее выбирать друзей. Текущее соглашение истечёт через семерику. На том наше взаимодействие будет окончено. Пока не сменится власть, – чуть слышно добавил оскорблённый Сайдазим.
Растан пропустил выпад мимо ушей:
– Послы покинут восток точно в указанный день.
– Если не успеют, то мы поможем, с превеликой радость, – он оглянулся на стражей, – мы отбываем! Сейчас же подготовить лётную карету!
Гости покидали шатёр. Стражи раскрывали зонты над влиятельными аркестанцами, расстилали ковёр, чтобы те не испортили обувь.
– Лёгкой дороги и долгих лет процветания, – поклонился орд Стасгард, произнеся традиционное прощание. Ответного не последовало.
Секретарь «случайно» задел подставку с напитками. Стеклянные фужеры разбились, брызги вина кровавыми каплями испачкали туфли Его Величества.
Настроение воцарилось мрачное. Селим пристально разглядывал грамму на мизинце, Арвел держал руки в карманах светло-голубого плаща. Растан пригубил напиток из уцелевшего бокала. Реакция султана не удивила. Скорее, подарила пищу для размышлений.
И только дождь играл на куполе и зонтах бравые марши. Какая разница: правитель или охранник? Всё равно, конец каждого был известен.
***
В уборной комнате шумела вода. Плотно закрытую дверь с обратной стороны охраняли стражи Аркестана. Картинное прикосновение к ножнам заставляло шедших мимо каорри разворачиваться и искать другой путь.
Около раковин в виде крыла птицы стояли двое.
– Вы знали? – ледяным тоном промолвил секретарь.
– Нет, упаси стихии-покровители, – асан поднял ладони вверх, словно попросил прощения, – я столь же обескуражен, как и вы. Был уверен, что он примет ваши условия. По крайней мере, я склонял к подписанию. Нарочно не критиковал условия.
– Великий лютует. Так ему никто не дерзил. Три пустых поездки! – мокрыми ладонями Тархим прикоснулся к загорелым скулам и лбу.
– Представляю.
– Нет, боюсь, не представляете. Он настолько зол, что собирается публично казнить ваших послов и разорить служебный особняк сразу по прибытии в Аркестан. Отправьте сообщение, пусть ваши немедленно отбывают домой.
Селим задумчиво поглаживал идеально выбритый подбородок.
– Даже так, даже так… получится гораздо интереснее. Сайдазиму виднее.
Секретарь открыл второй кран, шум усилился.
– Я правильно понял? – мужчина вытаращил глаза, жирно подведённые тушью, – вы оставите ни в чём неповинных каорри на растерзание голодным шакалам? Взрослых и детей обезглавят и скормят хищникам! Нашим палачам жалость неведома!
Собеседник улыбался, словно заядлый игрок в кости, придумавший победный ход. Последний шаг, и партия будет выиграна.
– В политике мы часто жертвуем меньшинством ради блага большинства. Полтора десятка жертв – ничто в масштабах страны. Провал в переговорах будет выгоднее, чем относительная удача. Договора нет, посольство разорено, послы жестоко казнены – всё обернётся на пользу. Уже вижу яркие заголовки газет!
– Решительный ход, признаю, – Тархима смутила жестокость асана, – надеюсь, удача будет на вашей стороне.
– Сегодняшние события ускорят дело. Через неделю я отправлю вам наброски нового соглашения тайной почтой. Ну, вы знаете.
– Будем держать связь.
В дверь трижды постучали. Слуги подготовили лётную карету.
– Как сегодня уже было сказано: «Лёгкой дороги и долгих лет процветания», – тен Илметтин сиял подобно начищенному самоцвету.