В изумлении Авита вскинула брови:
– Ты осмелилась выступить против?
– Шесть стихий благословили её, – глаза на платье смерти, как один, рассматривали лекарицу, – этого достаточно, чтобы пойти наперекор покровителю. Ты добровольно гасишь последний лепесток своего пламени в подлунном мире.
Окутанные разноцветным огнём Адар, Элле, Левент, Илара и Кастен согласно кивнули.
– Это позор!
Мора протянула Саше ожерелье. Диск из невесомого металла, похожего на лоскут серебристого шёлка, с гравировкой в виде лилии, меча, шишки, раковины, яблока и флейты.
– Носи и никогда не снимай. Никогда. Останешься без подарка, мгновенно попадёшь к хозяйке в надлунный мир. Навсегда.
Обезумевшие волны разбили край скалы и хлынули в грот.
Авита была потрясена до глубины души. Словно не пожелав принять всеобщее решение, она обернулась журавлём и быстрее ветра спикировала в пещеру. Только бы не видеть, как Саша защёлкивает на шее бесценный подарок.
– Иди! – прищурился Левент, – пока мы не передумали!
– Благодарю.
Взмахом чужих крыльев дарра устремилась в коридор.
В сознании раздался высокий голос:
– Возвращать умерших ты больше не сможешь, свои раны не вылечишь. И скоро попадёшь ко мне, чистить грязные колодцы…
Тёмные врата приближались. Из последних сил Саша летела вверх, чувствуя, как надлунный мир губкой впитывает остатки энергии. Это не её дом, по крайней мере, пока. После ссоры с Авитой он таковым не станет никогда.
И пусть!
Глава 13. Падение мира
Тело болело так, будто его начинили битым стеклом. Выбрали самые острые осколки, испачкали в грязи и, в качестве изощрённой пытки, вонзили под кожу. Поглубже, побольнее. Так, чтобы прошли сквозь мышцы и ранили сосуды.
Бах! Ш-шах!
На губах чувствовался привкус крови. Вокруг что-то взрывалось и падало, гремело и воняло гарью, билось и…даже стонало в предсмертных хрипах. Казалось, привычная реальность с треском рушится, рассыпается на куски, которые не собрать даже опытным колдунам. Все устои Карвахена обращались в груду бесполезного мусора под ударами многотонного маятника времени. Внутри дикой суматохи Саша чувствовала себя беспомощным, забытым котёнком, неспособным открыть глаза. Неспособным и нежелающим, ведь этот простой поступок вернул бы лекарицу в подлунный мир, переполненный ожесточением и ненавистью.
Хотя, какая она теперь лекарица? Озлобленная покровительница прямо сказала, что лишает журавлицу самых мощных сил. Пробудить каорри от вечного сна она больше не в состоянии, а любая собственная рана может привести к гибели. Впрочем, сама смерть отнеслась куда благосклоннее, чем хозяйка белого пламени. Почему? Что подтолкнуло Мору к столь странному решению? Вряд ли история этого мира знала подобные случаи!
Дарра дотронулась до шеи и нащупала полосу тонкого металла. Мягкого и пластичного, едва ли ощутимого на коже. Значит, память сохранила верно: шесть стихий преподнесли Глебовой бесценный дар. Покуда он цел, она остаётся вместе с Корраном и Стелланом.
Ледяная игла уколола сердце.
Да! Корран и Стеллан! Надо забирать сына и вместе с мужем бежать из долины! Если звуки правдивы, то прорываться с боем.
Что ж, пора.
Саша огляделась. Тишина; кайхал и жрецы покинули ротонду. Крыша была закрыта, огонь в каменных чашах погас. Около постаментов лежали жертвенные птицы. Одежда и волосы истлели. Серые лица казались вылепленными из чуть влажного песка. Дотронься пальцем, и они осядут горкой пыли. Час, другой – и доказательства схождения канут в лету.
Среди ушедших в надлунный мир выделялась Айлин. Дерья застыла в странной позе – вывернутые руки и ноги – словно до последнего вдоха цеплялась за жизнь, била могущественного врага. Пустые глазницы почернели, открытый рот замер в истошном крике. Сваард пообещал послушнице почёт и уважение, а вместо этого безжалостно отправил на откуп покровителям. Тен Махети считала себя сверхценной, презирала послушников и ставила выше всех, а обернулась одной из семи разменных монет схождения. Кто бы знал, будь она смиреннее, то осталась среди живых. Замучила придирками и заслужила суровую награду.
Около опаловой чаши никого не было. Слава стихиям! Значит, Стеллан уже отошёл от ритуала и вступил в битву за свободу. Надо бы ему помочь и догнать врага, достаточно нытья из-за сомнений и боли. Наверняка, ворон почувствовал то же самое, но нашёл силы подняться. Татуировки-перья одинаково рассекли кожу у всех каорри.