За всю свою жизнь Адан не видел столько гоблинов, собранных в одном месте. Их здесь были многие десятки - представители разного пола, возраста и социального статуса. На Гримара они смотрели с интересом – одни со страхом, другие с презрением. С уверенностью можно было сказать, что человека они видели не в первый раз, даже дети. Но больше всего пересудов вызывало тело эльфа. Некоторые особо рьяные гоблины пытались вцепиться в бедолагу, сдернуть на пол, однако сопровождавший его милость конвой был начеку и красноречивыми взмахами копий сурово отгонял элфоненавистников. К слову сказать, Тулчи тоже не был обойден вниманием. Одни сородичи шипели на него и бросали что-то гневное, другие, напротив, радостно приветствовали и подбадривали.
Жили гоблины в норах, выдолбленных в стенах просторных пещер, связанных короткими переходами. Причем одним ярусом они не ограничивались, а некоторые располагались почти под самым потолком – к ним вели добротные каменные лестницы с частыми площадками для отдыха.
Гоблинам было чем заняться в подземном городе. Они добывали руду, плавили металл, ковали необходимый инвентарь и оружие, ткали ткани из волокон выращиваемых растений, дубили кожи, выделывали шкурки тех самых грызунов, которых поедали на обед. И лишь поднятый переполох оторвал их от повседневных дел. Когда же Адан проходил мимо, гоблинский народ, понукаемый распорядителями, возвращался на рабочие места. Гримара привели к одному из немногих рукотворных строений, отличавшихся от других как своими размерами, так и формой. Это была каменная пирамида, собранная из массивных блоков, покрытых искусной резьбой с глифическими мотивами. Его милость смело предположил, что владелец этого жилища должен отличаться от остальных обитателей подземного города.
И не ошибся.
Но первым внутрь вошел Тулчи. Вернее, его насильно затолкали в дверной проем без дверей, закрытый плотным домотканым пологом. До сего момента сохранявший независимый, полный достоинства вид, он заартачился на пороге, и одному из сопровождавших пришлось грубо толкнуть его в спину, чтобы помочь побороть нерешительность. Гримару, который машинально последовал за ним, преградили путь гоблины с копьями наперевес. Он так и остался стоять перед входом, удерживая тело эльфа на плече. Адану хотелось опустить ношу на пол, однако он подозревал, что потом ему просто не хватит сил снова взять его на руки.
Благодаря отсутствию дверей, Гримар слышал голоса, доносившиеся изнутри пирамиды. Говорили на повышенных тонах. Особенно усердствовал Тулчи. Но понять смысл, не зная языка, Адан не мог. Наконец, полог резко отлетел в сторону и на пороге появился разъяренный знакомец. К нему обратился один из конвоиров Адана, Тулчи бросил что-то резкое, после чего обернулся к человеку:
- Проходи, тебя ждут.
Адан кивнул и шагнул вперед…
- Один. Этого оставь здесь!
Гримар недоверчиво посмотрел на Тулчи. Он искренне боялся оставлять эльфа наедине с недружелюбными гоблинами.
- Не бойся, никто его не тронет. Пока.
С некоторых пор Адан начал доверять этому аштенги, поэтому подчинился, аккуратно опустил тело на пол и после этого прошел за полог и оказался в просторном зале, который со всем основанием можно было назвать тронным. По крайней мере, трон здесь точно имелся в наличии – массивное изваяние из костей различных животных, которое без преувеличения являлось настоящим произведением искусства. И он был занят. На троне сидел старик, разумеется, гоблин, в одеянии, однозначно характеризующем облаченное в него существо как верховного шамана. Ошибиться человеку, немного знакомому с традициями аштенги, было сложно. Об этом красноречиво говорили и рогатая шапка, и стиль одежды, и жезл в правой руке. Традиционно гоблинами правили вожди, а шаманы были при них советниками. Однако верховный шаман обладал практически неограниченной властью. Его слово означало закон даже для вождя.
Гоблин был стар. Очень стар. Адану он чем-то напомнил Мирселис – такую же древнюю и такую же мудрую. О последнем говорили глаза почтенного аштенги – у Гримара сложилось такое впечатление, будто, лишь коротко взглянув на него, шаман уже знал о визитере абсолютно все. По крайней мере, в главном он точно не ошибся:
- Проходи, таир, располагайся,- гоблин жезлом указал на каменную скамью по правую руку от трона. На имперском языке он говорил чисто, и в данном случае Адан ничуть не удивился. Ему положено по должности знать язык своих врагов. Голос у него дрожал от старческой немощи, как, впрочем, и жезл в сухой, как ветка, руке.