- Жаль, за него назначена отдельная награда, правда, за живого.
- Может быть, в следующий раз… Могу ли я где-нибудь тут у вас умыться?- спросил Адан.
- Да, конечно, следуйте за мной.
Во внутреннем дворе он увидел еще несколько стражников, скорее ведущих праздный образ жизни, нежели несущих государственную службу.
Умывшись водой из бочки, Гримар попрощался со стражниками и, вскочив в седло, продолжил свой путь.
Какое-то время они с Расиньолем ехали молча, наконец, дворецкий не вытерпел:
- Такое впечатление, будто мы перенеслись лет на триста назад.
- С чего вы взяли?
- Эти башни. Эти ворота. Эти люди. Вы видели, во что они одеты? А их оружие? Эти мечи и алебарды – они вышли из употребления еще лет сто назад.
- Это на побережье, в Рисании. А в провинции чтут традиции, особенно на севере. И особенно горцы. Они живут патриархальными устоями, которые останутся незыблемыми еще долгое время, а может, и навсегда.
- Я считал, что горцы живут в горах. Тогда что эти делают в Сольте?
- Сольт – это предгорье. Горцы охраняют город испокон веков согласно договоренностям правителя Дайконта Силидэра и вождя крэлов Хрольда Отважного.
- Когда это было,- фыркнул Расиньоль.
- Давно. Но крэлы до сих пор верны слову, данному их легендарным вождем. В их обязанности входит защита долины, в которой расположен Сольт, а с некоторого времени они еще и патрулируют его улицы, помогая городской полиции.
- Все равно не понимаю… Раньше времена были другие, опасные, кровавые. Сейчас-то от кого защищаться, тем более с южной стороны? Разве Рисания угрожает Дайконту? Как по мне, так единственное, что Ганатена может принести провинциальному захолустью, так это исключительно блага цивилизации.
- Традиции, мой дорогой друг, не забывайте! К тому же вы слишком плохо знаете эти края. Порой здесь бывает довольно опасно, и совсем недавно вы имели далеко не уникальную возможность в этом убедиться. А в горах опаснее во сто крат. До них так горячо любимая вами цивилизация еще не добралась и вряд ли доберется в ближайшие пару сотен лет. Там практически ничего не изменилось со времен уже упомянутого мной Хрольда Отважного.
- Оно и видно…
Сольт стоял в живописной долине, в тени нависавших над ним на севере гор. Он не был похож на города, знакомые обитателям побережья, и, прав был Расиньоль, создавалось такое впечатление, будто время в этой долине замерло лет эдак триста назад, и чем дальше, тем сильнее бросалась в глаза разница между застрявшим в прошлом городком и шагнувшей в будущее столицей.
- Вы только посмотрите, город до сих пор окружен крепостной стеной!- не переставал изумляться Расиньоль. Петлявшая между валунов дорога вела под уклон, и Сольт был виден, как на ладони.
- Не думаю, что она сохранилась бы, не будь в ней крайней необходимости. Жители Сольта – люди не менее практичные, нежели обитатели столицы. Обратите внимание, за городскими стенами до сих пор нет предместий, а поля и огороды обрабатываются людьми, приходящими из города. Сдается мне, это неспроста.
- Представляю, как тоскливо здесь зимними вечерами,- закатил глаза Расиньоль.
- Если вы не прекратите ворчать, гарантирую вам возможность познакомиться с местной тоской в зимнее время лично.
- Как пожелаете!- гордо вскинув подбородок, ответил преданный слуга…
Городские ворота, в отличие от предыдущих, были распахнуты настежь, и их никто не охранял, хотя неподалеку и слонялись стражники из рода крэлов. Адан и Расиньоль оказались единственными путниками, которые въехали в город навстречу вырвавшемуся наружу вечернему колокольному звону.
- Я же обещал вам, что к ужину мы будем на месте,- произнес Гримар, сверяя свои карманные часы с местным временем.
- Я помню: ваша милость никогда не ошибается.
- И излишне щепетилен в вопросах личного достоинства.
- Это вы к чему?- насторожился Расиньоль.
- К тому, что я ценю юмор, но не терплю насмешек. Запомните, мой друг: сарказм, озвученный некстати, может быть воспринят как оскорбление.
- Кажется, нам пора подкрепиться,- и глазом не моргнув, отметил дворецкий.
Взглянув на него, Адан хотел сказать что-то резкое, но передумал и сменил гнев на милость:
- Вы правы, Расиньоль, когда я голоден, я становлюсь агрессивен.
- Что только подтверждает рассуждения модных нынче теоретиков о нашем родстве с миром животных.
- Читал. Не спорю, потому как совсем не разбираюсь в этом вопросе, но и не уверен. Если человек и произошел от какого-нибудь животного, то явно не ото льва или медведя. Своими повадками некоторые люди все больше напоминают мне обезьян, которых мы встречали на Изумрудных островах.