В этой реальности на сборах они были прямо в своей области… Если там они изучали СНАРы, то здесь — учились ремонтировать, в том числе в полевых условиях, различную технику. От обычной легковушки до трактора или тяжелой самоходки. Новые условия диктовали новые требования к армии…
— Опять что-нибудь правительству писал? — когда они сели за сто, поинтересовалась у Михаила Вика.
— Ага, — подтвердил он.
— Понимаю, — улыбнулась девушка. — Эх… Говорят, скоро все закончится!
— Закончится, — согласился Михаил. — Но как прежде не будет уже никогда…
— Не будет, — немного погрустнев, произнесла Вика. — Я сама вижу, сколько всего поменялось. Но знаешь… Порой я сама пугаюсь своим мыслям, но… Может, оно все поменялось даже к лучшему?
— Не знаю, — после долгого раздумья произнес Михаил. — Может быть…
***Примечание***
*(1) На самом деле, если брать аналогию с жизнью автора, ГГ на 1998 год не мог знать про ЛБВ-М приборы и их разработки в НИИ «Волна». Узнать про них довелось уже гораздо позже — через знакомого младшего сына (кто также стал автором ряда использованных в сюжете идей), чей отец в советское время и занимался этими приборами, но лично знаком с ним не был никогда. Но уж больно обидно стало чтобы такие интересные идеи пропадали!
Глава 8
Зима… Когда-то она любила это время года — впрочем, в их местах зимы были теплыми. Если и выпадет снежок, то через несколько дней сойдет. Но пока он лежит — дети веселились, играли в снежки… И вместе с ними бегала и она. На тот момент еще маленькая девчонка.
Потом она отправилась учиться — и там снега не бывало уже некогда. До тех самых пор, пока не случилось извержение Лонг-Вэлли… Тот год она бы и рада была забыть как страшный сон, да только как же такое забудешь? Прекрасно помнила Квета и кислотные ливни, и бои с образовавшимися из беженцев бандами, и грязный, сероватый, снег Долгой зимы… И чувства отчаянья и безнадежности, когда не знаешь, что ждет завтра. Когда все мысли лишь о том, как выжить сегодня.
Помнила она и тех, с кем ее навечно разлучила Долгая зима… Мама с папой, брат с сестрой. Что стало с ними? А Вася, ее первая любовь? Отец ее дочки, ее Василисы… Жив ли еще он? А все те, с кем свела ее жизнь — друзья, одноклассники, однокурсники? Вряд ли ей когда-то доведется узнать про их судьбу… Но в одном Квета была уверена точно — большинства из них уже нет в живых.
Помнила она и как плыли в СССР… Хотя это плаванье и вовсе вспоминалось как страшный сон. Как вспоминались и слова бывшей на корабле врачихи. «Дура! Какая ж ты дура!» А ведь что и впрямь мешало указать в анкете, что она замужем? Что не официально — тогда уже не имело никакого значения… Могли бы сейчас быть вместе! Но сделанного не воротишь — она сделала все так, как ей велел Василий. И, как оказалось, они перехитрили самих себя.
Но вот прошло пять лет с тех пор, как она в СССР… Были времена, когда она мечтала побывать здесь, но никогда не думала, что это случится при таких обстоятельствах! И хоть страна ей и нравилась, хоть к ней тут отнеслись по-доброму, практически как к еще одной дочке, но… Почему-то это все равно не помогало справиться с чувством одиночества! И порой она так жалела, что согласилась с Василием и уплыла… Не настояла на своем, не осталась с ним до конца, не разделила его судьбу. А сейчас… Не будь у нее ее дочки, ее Василисы — она вообще бы и не знала, ради чего ей жить. Всю жизнь она боялась одиночества…
Да, теперь Квета ненавидела зиму… Ведь она сразу навевала воспоминания о той, первой зиме. О Долгой зиме. О всем том, чего ее лишил проклятый Лонг-Вэлли… О том, что пришлось пережить в те времена.
— Мам, а почему у других есть папы, а у меня нет? — неожиданно спросила Василиса.
Они с дочкой как раз прогуливались по городу… Выходной день, на учебу ей не надо, а все свободной время Квета старалась по максимуму уделять дочери, что давно стала для нее единственным смыслом жизни. А поскольку погода сегодня стояла хорошая, то почему бы не прогуляться по городу? В ярком солнечном свете искрился лежащий вдоль домов и дорог снег, белели лежащие тут и там сугробы… По улицам ездили автомобили, преимущественно грузовые, с троллейбусами, на одном из которых они и приехали к закованный в лед Волге чтобы прогуляться по набережной.
— Так получилось, — чувствуя, что пауза затянулась, ответила-таки дочке Квета. — Твой папа остался там… В Америке…
— А почему в Америке?