За разговором они как-то незаметно дошли и до их бывшей школы… Когда-то вокруг нее был металлический забор, но его порезали на металлолом еще в первую зиму. Когда в стране был сильнейший дефицит металла… Новый на замену ему так и не построили — за то прямо посреди школьной площадки была построена теплица. Именно здесь и работали днем достигшие четырнадцати лет школьники, а после работы уставшие и полусонные шли на занятия.
— Знаешь, — грустно усмехнулась Анька. — У нас даже на стене висит… «Работник советской торговли, помни! Хищение товара — государственное преступление!» И цитата из закона об Особом положении…
— Понятно, — кивнула Вика. — Кстати, ты учиться-то не собираешься… снова?
— Куда уж мне? — пожала плечами Аня. — Я уж и позабыла все почти… Да и, — смутилась девушка. — О детях уж думать пора. А то как бы не вышло, что потом и не родишь уже. Мне и так двадцать пять…
— Ну как знаешь, — вздохнула Вика. — Обидно будет, если всю жизнь так и проработаешь в магазине…
— Мне тоже… Слыхали, кстати, — бросила взгляд на школу Анька, — Василий Афанасьевич помер…
— Когда? — помрачнела Вика.
— По весне…
— Жалко, — вздохнул Михаил. — Он нормальный мужик был…
— Мне тоже, — согласилась Анька.
— Кто вместо него-то теперь? — спросила Вика.
— А угадайте?
— Алла Викторовна, небось? — вспомнив прошлую историю, предположил Михаил.
— А вот и нет! — усмехнулась Анька.
— Тогда кто же…
— Никогда не угадаешь! — усмехнулась одноклассница. — Наташа…
— Это… физичка наша?
— Но… как?
— Говорят, в Долгую зиму она хорошо себя показала, — ответила Анька. — Вот и назначили ее сначала завучем, а потом и директором.
— Понятно, — кивнул Михаил. — Ну это хорошо…
— Хорошо, — задумчиво произнесла Анька. — Она добрая…
Погуляв еще некоторое время и поговорив о житье-бытье, они разошли по разным сторонам. Михаил с Викой к себе домой, Анька — к себе… На том и закончилась их встреча. На обратном пути Михаил с женой вспоминали про их школьную жизнь, которая теперь казалась чем-то бесконечно далеким… Словно из прошлой жизни — бесконечно далекой и прекрасной. Из страны детства, в которую не дано вернуться уже никогда. Даже если, подобно Михаилу, вдруг попадешь в самого себя в прошлое, то восприниматься оно все будет уже совсем иначе… Через призму нового жизненного опыта.
— Знаешь, Вик, — когда они уже подходили к дому, вдруг произнес Михаил, — а, может, и нам уж пора… эээ… того…
— Чего? — не поняла Вика.
— Ну… ребенка, — почему-то смутился парень.
— Ребенка? — задумчиво произнесла Вика, а затем вдруг улыбнулась. — А давай!
— Прям сейчас что ли? — чуть не офигел от услышанного Михаил.
— Ну не сейчас, конечно! — вдруг звонко рассмеялась девушка. — До завтрашнего утра подождет?
— А давай! — улыбнулся в ответ Михаил.
— Значит, решено! — улыбнулась Вика, а затем вдруг погрустнела. — Как хочется верить, что ему не придется пережить то же самое, что и нам…
— Не придется, Вик! — уверенно ответил парень. — Вот увидишь — все будет хорошо!
Интерлюдия. "Спасение утопающих"…
Беженцы к ним пришли три недели назад, став практически за прошедшие пять лет людьми, кто рискнул забраться так далеко на северо-запад бывших США… В обычных условиях очень немногие стремились забраться так близко к эпицентру катастрофы — ибо найти в этих местах что-то кроме руин и мертвых городов и поселков было практически невозможно. Уж это Александр Ковач знал прекрасно. А что и было ценного, то практически все они подгребли под себя. Но что делать, если Мертвые Земли — единственная надежда на спасение?
От беженцев жители поселка узнали про происходящее на востоке — и были буквально в шоке. Как оказалось, практически все ближайшие земли захватили сектанты из так называемой «Церкви Апокалипсиса» во главе с объявившим себя императором Америки и, по совместительству, наместником бога на земле бывшим капитаном американской армии.
Объявив, что только они способны возродить цивилизацию, сектанты принялись захватывать все большие и большие территории, стаскивая в свою столицу практически все найденные ценные ресурсы — технику, промышленное оборудование, ценное сырье. Свозили всех заинтересовавших руководство секты специалистов и «рабочую силу». Тех, кто был не согласен с правилами секты, обращали в рабство. Пытавшихся сопротивляться объявляли «еретиками» и показательно казнили. Беженцы оказались как раз из тех, кто смог бежать и потому теперь относились к той же категории…