— Это хорошо! — одобрительно кивнул мужчина. — А Вика твоя где?
— С сыном осталась.
— Понятно, — кивнул Семка. — Ну пошли к пацанам что ли?
— Пошли…
Они собрались в бывшем-будущем школьном саду, где еще недавно была теплица. Впрочем, так сейчас поступили буквально все бывшие школьники… Идти в провонявшее краской здание никто не торопился.
Десять лет… Столько времени прошло с того времени, как они закончили школу и отправились во взрослую жизнь. С мечтами о светлом будущим, с надеждой на то, что «завтра» будет лучше, чем «сегодня». И в мыслях не держа того, что все их прежние планы перечеркнет Долгая зима. И вместо реализаций своих прежних желаний им придется бороться за выживание — зачастую не столько даже себя лично, сколько твоих близких и твоей Родины. Ведь если не станет ее, не станет населявших ее людей, то чего ты стоишь — один посреди руин цивилизации? Как ни крути, людям хочется жить, а не выживать подобно примитивному дикарю… Жить в цивилизованных условиях.
Десять лет назад они закончили школу и отправились во взрослую жизнь. Вот только восемь из десяти прошедших лет выпали на Долгую зиму… И этим, можно сказать, сказано все. Не сбылись мечты, перечеркнуты надежды, все стало совсем не так, как хотелось тогда… Прямо как тогда… Когда Андропов, Горбач и их прихлебатели задумали «перестройку», развал и уничтожение СССР. Невольно вспомнился вечер встречи 1996 года… Вечер не сбывшихся надежд и разбитых судеб. Но одно важное отличие от того вечера все же было… Если тогда, на руинах былой сверхдержавы, большинство смотрело в будущее с безнадежностью, не надеясь ни на что хорошее, то сейчас была надежда на то, что «завтра» все же будет лучше, чем «вчера». Пусть не сразу, пусть за это придется еще постараться, потрудиться — но что может остановить тех, кого не смогла одолеть даже Долгая зима?
— И все же мы победили, — озвучила это общее настроение Томка.
— Победили, — согласилась с ней Василиса. — Хотя знаете… Мне порой кажется, что мы победили даже столько не Долгую зиму, сколько самих себя.
— В смысле? — не понял Леха Никифоров.
— Да в прямом, — улыбнулась Васька. — Мы сами стали другими. Сложно сказать, лучше или хуже, но если б мы не стали такими… мы бы ничего не смогли.
— Ну не знаю, не знаю… — несогласно произнес Петька.
— А знаете, — вдруг произнес Михаил, — я согласен с Васькой… До того мы были какими-то… несколько оторванными от реальности что ли? Наивными идеалистами. Сейчас же мы и впрямь стали другими.
И в этот миг Михаилу вдруг подумалось о другом. Да, Долгая зима как бы закончилась… Вот только именно «как бы». Да, климат стал куда лучше, а ожидающийся новый ледниковый период — дело нескольких веков. Вот только Долгая зима ушла, а ее Тень так и осталась с ними… И эта Тень — она во всем, что их окружает. В изменившемся самосознании людей, в новых законах и нормативах, в отношениях между людьми, в самих душах людей… В том, наконец, что когда-то они верили, что всех или почти всех плохих людей можно перевоспитать, многие считали даже прежние законы слишком жестокими и несправедливыми. Сейчас же каждый знает, что зверя в человеческом обличье остановит только пуля. И готовы поспособствовать этому в том числе и лично. Тем более, что новый закон разрешил носить оружие даже беспартийным — правда, такие в обязательном порядке проверялись госбезопасностью. Что даже мелкий жулик — такой же враг народа и их страны, как и какой-нибудь выступавший против власти контрреволюционер, а шпана — такие же враги трудящихся, как и «настоящие» бандиты. В том, что сам страх перед Долгой зимой поселился в сознании людей — и уже на каком-то подсознательном уровне люди готовились к тому, что «а вдруг вновь»…
Даже в правительстве — взять те же новые ГОСТы, те же планы по массовому строительству атомных электростанций и все новых тепличных комплексов, которые продолжали строить до сих пор. Пусть даже пока выращивать в них собирались не помидоры с огурцами, а ягоды с фруктами или овощами для зимы. Те же планы по созданию «особого государственного резерва» продуктов длительного хранения — этакого расширенного Госрезерва… Или в том, что на страницах газет, с экранов телевизора и даже в самих разговорах между людьми то и дело мелькают слова «Лонг-Вэлли», «Йеллоустон», «Тоба»… Или уже объявленные планы о создании системы наблюдения за околоземным пространством и противоастероидной обороны — и ведь никто не сказал, что на кой такие громадные траты непонятно на что? Пусть даже эти траты и расписаны на полвека вперед… Нет! Все, кого знал Михаил, лишь одобряют такую идею! Ведь «а вдруг снова»?