Сессилия позволила деверю обнять ее и, прижавшись к его груди, сквозь слезы пробормотала:
-Я…как лучше…хотела…Он страдает,…Я облегчить его боль мечтала, а он… Боже!
Новая волна рыданий накрыла ее при мысли о том, что если Шарлотта умрет, то он никогда не простит ей этого. Ее муж возненавидит ее, а она не вытерпит жгучего отвращения в его глазах.
Она и не заметила, как мужчина осторожно приобнял ее за плечи и усадил на переднее сиденье и подал платок. Сессилия вытерла слезы холодным хлопком и придя в себя, осипшим голосом поинтересовалась:
-А куда мы едем?
-Я отвезу вас к Анжело, так как ничего не понимаю – Свернув в знакомый ей угол, ответил Ангелос – В вашем состоянии лучше быть с мужем.
-Нет! – закричала Сессилия, вцепившись в рукав его пиджака – Он не хочет меня видеть! Не надо, прошу.
-Что за ерунда! – с недоверием взглянул на нее он, пытаясь одной рукой освободиться, а другой – сжимать руль – Он же ваш муж. Что происходит?
Сессилия отпустила его, и машина плавно затормозила около больницы, пока она поведывала ему всю историю жизни. Как она нарисовала портрет его брата и провела с ним одну ночь любви! Как думала, что у него есть жена и сбежала, но он нашел ее беременной! Как она пыталась занять место в его сердце, но все было тщетно! Как узнала семейную тайну и решилась на откровенный разговор со свекром! И подчеркнула, что только она виновата в приступе матери Анжело!
Сессилия приготовилась услышать те же слова, которые выплюнул ей в лицо Анжело, но вместо этого мужчина тихо произнес:
-Вы не виноваты. Если, кто и виноват, то мой отец и его деспотизм. Когда я увидел вас вместе с Анжело, то сразу понял, что вы измените его жизнь.
-Неправда – горячо запротестовала Сессилия – Я не должна была вмешиваться в отношения отца и сына, но я сделала это. Я возненавижу себя, если свекровь…
-Вы знали, что у мамы порок сердца? – услышав удивленный возглас, Ангелос мрачно кивнул: - У нее часто были приступы. А в тот день, когда я ушел, то состояние резко ухудшилось.
Никто не говорил ей о том, что миссис Габрис имела серьезные проблемы со здоровьем, да и она вечно ходила с улыбкой и ни разу не жаловалась. Даже ее муж настолько не доверял ей, что не счел разумным поделиться с ней бедой.
-Сейчас мы пойдем с вами к Анжело… -начал Ангелос, открывая дверцу машины, но Сессилия лишь печально взглянула на него:
-Не нужно. Он очень огорчен и не желает видеть меня.
Настолько, что проигнорировал ее признание в любви и выгнал, нанеся сокрушительный удар по ее чувствам.
-Но я не могу оставить вас одну! – воскликнул Ангелос –Куда вы пойдете?
Сессилия знала точно, что не вернется в те апартаменты, где по вечерам они вели дискуссии о художестве, а ночью продолжали их в объятиях страсти.
-Я вернусь в Париж – уверенно ответила Сессилия – К своему брату.
Глава Седьмая.
«Я же люблю тебя, Анжело. Очень сильно люблю»
Слова Сессилии до сих пор крутились в его голове, от чего сердце учащенно билось.
Она его любила!
Анжело разрывался меж двух огней: с одной стороны волнение за мать затмевало все остальные чувства. Он всегда соглашался с отцом и делал то, что считал нужным отец, но не ради Грегори Габриса, а во имя спокойствия матери. Он знал, сколько испытания пережила эта женщина. И вот его мать граничит между смертью и жизнью.
С другой стороны – Сессилия. Он не понимал ее любви, принимая страстность и нежность его жены, как должное. Он никогда не задумывался о том, что чувствует она, что хочет, надеясь огородить любовь страстью.
Хоть Анжело и не поощрял поступок Сессилии, но не в силах был отрицать, что с виду маленькая и хрупкая девушка сможет оказать жесткое сопротивление его отцу. Он бросился на ее поиски почти сразу и стал случайным свидетелем ссоры свекра и невестки. Первым порывом было ворваться в комнату и обнять Сессилию, защищая от собственного отца, но какая – то неведомая сила принудила его стоять и слушать до тех пор, пока отец не собрался ударить ее.
Анжело подавил стон отчаяния. В любую секунду он мог потерять свою мать, а рядом нет той, которая бы, словно бальзамом, вылечила его раны.
«Но ты ведь выгнал ее – упрекал его внутренний голос – Ты приказал ей оставить тебя одного, а эта девочка тебя любит».
Ему казалось, что он вернулся на восемнадцать лет назад, когда произносил клятвы верности и любви Марине, но, не моргнув и глазом, нарушал их. Она также дарила ему любовь и заботу, но в ней не было ни капли страсти. Несмотря на то, что до него у нее был некоторый опыт в постели, она все равно оставалась ледяной и холодной. Он не смог разбудить в ней чувствительность, но Сессилия – полная ее противоположность. Горячая и страстная, отвечающая на все его прикосновения доводящими до сумасшествия ласками перебила у него всякую охоту к другим лицам женского пола.
Он никогда в жизни не желал так сильно ни одну женщину!
Почувствовав на своем плече руку, Анжело резко поднял голову и увидел перед собой брата.
-Как мама? – взволнованно спросил Ангелос, присаживаясь рядом с ним.
Анжело пожал плечами:
-Врачи ничего не говорят. А мне стоит только ждать и ждать.
Как только мать забрали, то он сразу позвонил Ангелосу и сообщил обо всем. К счастью, он как раз был в Афинах и немедленно собрался в дорогу. Анжело посмотрел на золотые наручные часы. Полвторого ночи.
-Ты что – то очень долго добирался – нахмурился Анжело – Почти десять часов.
Он заметил, как тень сомнения пробежала по его лицу, но старший брат неубедительно проговорил:
-Пробки.
Анжело не имел особого желания продолжать с ним разговор и вновь уставился на медсестер, бегающих с одной палаты в другую. Он вытащил из кармана брюк мобильный телефон и набрал номер Сессилии. К его удивлению, телефон жены был отключен. Когда он был в командировке, то одного гудка было достаточно, чтобы она подняла трубку и без умолку начала спрашивать его о погоде в Лондоне, о его делах и о том, когда он приедет.
Она обиделась на него, поэтому не хочет с ним говорить, и Анжело поклялся, что когда врач сообщит ему, что с матерью все хорошо, то он извинится перед ней.
Послышались твердые шаги, и оба брата, обернувшись, увидели отца. Его плечи были опущены, а на лице гримаса боли и страданий. Анжело впервые лицезрел такого сильного человека в столь непривычном для него обличии. В глазах не было ни ярости, ни равнодушие, а страх раненого зверя.
Ангелос вскочил на ноги и собирался уйти, как вдруг послышался безжизненный голос отца:
-Прости меня, сын.
Анжело недоверчиво уставился на отца, пытаясь осмыслить услышанное. Человек, который никогда не у кого не просил прощения, выговорил эти три слова. Его отец, клявшейся, что у него нет больше сына по имени Ангелос, сегодня признал свои ошибки. Ему, казалось, что это сон.
-Всю свою жизнь я считал, что нельзя показывать слабости и проигрывать –со слезами прошептал старик –Но я не понимал, что эти правила не действуют на семью. Я собственными руками разрушил то, что так создавала моя жена. Семью.
Анжело встал и подошел к отцу. Он не верил в искренность этого человека, но маска на его лице спала, и перед ним стоял напуганный и сломленный судьбой мужчина.
-Родители прощают детей, когда те не правы – тихо произнес отец – Долг детей простить родителей, когда они ошибаются. Простите меня, мои сыновья.
Первым не выдержал Ангелос и заключил отца в объятия, наверстывая все годы, которые он провел вдали от семьи, от дома. Затем к ним присоединился Анжело. Весь персонал больницы удивлено смотрели на троих мужчин, крепко обнимающихся и что –то тихо бормочущих. Только им было понятно, что именно.