Он сказал так спокойно и уверенно, не отрываясь от её ярко-оранжевых глаз, что брасианка засмущалась. Под коричневыми замшевыми ворсинками загорелась кожа. Она отвела взгляд, внутреннее тепло стерло тяжелый груз проблем, но слабое негодование нашептывало смущенный ответ:
- Сядь, Бас. Наверное, от усталости я не заметила, как феромоны сбили тебя с толку.
- Да, наверное, - смутился он. Рука соскользнула с плеча. Коллега сел на место, чуть отвернулся вбок и пригубил чашку. Возникла неловкая пауза. - Вот только я смогу помочь тебе, только когда освобожусь от проекта, - промолвил, лишь бы разрушить невидимую стену.
В этот момент Охара рыскала по бесконечному списку папок на мониторе стола.
- Не стоит. Я знаю, как важен для тебя проект, - подчеркнула она взбудораженным голосом и остановила страницу. - Без него Ломансу и Ини будет тяжело бороться с кожными инфекциями планеты, которые, как вирус, стали очень губительны. Кто бы мог подумать, что бактерии эволюционируют настолько, что начнут проедать кожу и шерсть тосорцев. Причём по прогнозам мы должны были адаптироваться к климату планеты уже в этом поколении, но до сих пор боремся с природой. Хотя уже не важно. Я уверена, что прототипы готовы, верно?
- Не совсем. Сейчас я рассматриваю результаты тестирования. Если бы ниты могли лучше взаимодействовать с инфоцепями старых клеток, то проект не занял бы так много времени. Иногда мне кажется, что новую партию призматических клеток мы создавали вечность. Хотя есть свои плюсы. Ведь старый вариант может построить только тонкий искусственный слой кожи. Кроме того синтетические клетки не делятся, а постепенно отмирают и отдают пьедестал клеткам организма. Поэтому после обновления синтетический слой просто сползает, как кожа у пупырчатых змеевидных ховачи. Однако мы смогли произвести клетки, которые делятся, когда соединяются с кожей, и, в конце концов, достигают поверхности внешнего слоя, и создают полноценный дополнительный кожный покров. И во всём им помогают ниты. Однако я заметил странную аномалию, будто роботы скапливаются в шарик и создают общий массив данных, благодаря связям с каналом волн.
- Ты меня немного заинтриговал. Хочешь намекнуть, что они ведут себя, как инфоцепь? Неплохо, я уже жалею, что работаю не с вами. Благодаря этому изобретению, медицина перепрыгнет сразу через два ущелья. Вот вам и бинты, и защитный слой в придачу, - едва успела договорить брасианка, когда вдруг по офису раздался звуковой сигнал.
Бас и Охара сморщили лица, затем обменялись озадаченным взглядом, сиганули с насиженных мест и направились к двери.
- Надеюсь, что это небольшое происшествие в лаборатории, - крикнул Бас, но коллега его не услышала.
Не успели они выйти из комнаты, как ярко-красный закат за окном перекрыл толстые металлические пластины, а звук сирены, что секунду назад пробивал уши пронзительным воем, сменился мигающими лампами. В комнате потемнело. За дверью офиса раздались крики. Они вышли и увидели ошеломлённую толпу, которая скучковалась у входа к лестнице. Охара решила пробраться сквозь живую преграду, начала нагло расталкивать обомлевшие стопперы, но на полпути резко затормозила. Бас попытался выглянуть из-за спины брасианки и после неудачных попыток, отодвинул коллегу и содрогнулся.
Он не мог поверить глазам. За открытой дверью искорёженные части тела лежали у расплавленной смеси кожи, шерсти и кремния. К телу, по шахте со ступеньками, подлетали капельки. Бас разглядел мелкие вкрапления в воздухе по белой стружке. Они впивались в останки плоти. Кожа лопалась, а из раны кровь растеклась по уцелевшим лоскуткам одежды и оставляла несмываемый пятна, словно бессмысленный прощальный автограф от безжалостных палачей. Бас резко запер дверь.
"Ниты", - пронеслась судорога в голове. Шок вцепился в рассудок. - "Ужас! Какое облегченье, раз я не вижу мертвые тела Ломанса, Инны, только представлю это! Но, Охара. Она здесь, рядом со мной. Почему именно сегодня?" - колебались и метались слова, подступались к сознанию с горечью. Бас посмотрел на её испуганное лицо, те же морщинки, что перестали восхищать, - "Только не она!"
По телу Баса прошелся холод, колени задрожали и потянули тосорца вниз. В эту секунда Охара отступила, а затем помчалась обратно сквозь толпу. Тогда его ноги словно магнитом побрели за брасианкой, они не чувствовали холодный привкус отчаянного разума. Тосорец растолкал обомлевших зрителей, которые не могли выбросить растаяные куски тела из головы. Когда Бас увидел, как Охара скрылась за дверью, то очнулся и помчался к ней, опустошенный от всех помыслов. Брасианка подбежала к столу, вытащила из планшета свой фемтограф, со всей силой швырнула на пол и растоптала ногой останки.