Они неслись по лестнице, спускались ниже, в самую глубь. Возникло ощущение, что дорога вела глубоко под землю, в жуткий кошмар, где мрачная картина мертвых тел может вызвать тяжелый приступ паники. Поэтому Охара с каждым шагом баялась сильнее и содрогалась, когда видела новую цифру в стене, опускаясь на этаж ниже. Тогда ей показалось, что время тянет их назад, словно ветер, который сильными порывами толкает слабых и потерянных обратно. Она понимала, что не хочет видеть весь ужас, что ждет внизу. Однако долго спускаться по лестнице, мучится и заранее представлять тела усопших, было вдвойне невыносимым. Поэтому она желала поскорее распрощаться во всем и забыть обо всем, навсегда.
На спуске двадцать девятого этажа Охара и Бас встретили Евсения. Он поднимался наверх впопыхах, громко дышал, похрипывая на выдохе, и едва поднимал ногами. На середине этажа возле двери коллега свалился на пол, затем посмотрел на Баса и Охару, которые стояли чуть выше. Евсений вдруг закричал и, несмотря на чуткую усталость и сухость во рту, он орал громко и протяжно. Резкие судороги схватили ноги и начали подниматься к туловищу. Он затрясся ими в мандражке. Евсений опустил голову и увидел мелкие точки, слабозаметные, будто капли грибного дождя, которые кучковались и с огромной скоростью ударялись о тело. Он ощущал, как пули вонзаются в тело и пробираются через слой кожи. Мелкие демоны прорезали путь к клетке. Затем, словно паразиты, они присасывались к её «силовой станции», проводили каналы через внешний слой и поглощали энергию изнутри. Только после того, как организм иссушен, они покидают тело.
Когда Бас увидел, как ниты прорываются в Евсения и, как он умирает медленно, в приступах агонии. На секунду он обомлел. Тело сушилось, будто старело на глазах, превращаясь в органическую кашу. Бас даже ощутил запах гнили и подумал, что сейчас его вырвет. Тосорец тихо простонал, не сводя изумленного взгляда. Через секунду Бас заметил, что мелкие точки потянулись к нему с Охарой. Поэтому тосорец сжал её руку крепко, как только мог, и побежал наверх.
Ниты постепенно нагоняют. Бежать каждую секунду всё сложнее. Охара начала сильно пыхтеть. Бас ели держался на ногах, но не сдавался, и каждый раз, когда брасианка приостанавливалась, он дергал её руку вперед, но раз за разом всё слабее и беспомощней. Вдруг тосорец споткнулся о ступеньку и кубарем покатился в абсорку из роботов. Бас сбил брасианку с ног. Она едва удержалась за поручни. В этот момент ниты вцепились в тело тосорца. Кроме боли, которую оставляла каждая ступенька, и судорог по всему тело, Бас ощущал нарастающую истощенность. Плоть постепенно немела, словно органы, мышцы и связки залили цементом. И когда сердце стало давить грудную клетку, когда паралич вцепился в ноги и руки, будто припаяны к стальным трубам, Бас упал на этаж ниже. На его лице застыла безысходность: щеки впали, появились темные круги, отстранённость мерещилась в открытых глазах.
Охара кричала, а слезы на лице ручьем лились по щеке и губам, стекались на воротник белого халата или падали на ступеньки. Она упала на лестницу, старалась ползти, но тело немело снова и снова.
Глава 4 Ошибки пробуждения
1
Какое-то непонятное ощущение, будто земля плывет и раскачивает ноги, как во время дикого шторма. Хочется оглянуться, таишь, в надежде увидеть красивый морской бриз или превосходящую волну разгневанного моря, но глаза помутнели, и мир скрылся под слоёным занавесом тумана.
Руки растирают внутренней уголок глаза. По привычке стараешься подождать, когда возникнет привычное чувство, как пальцы касаются глаз и по ним проходит холодок. Но что-то не так. Словно ни палец, ни руки, ни даже глаз не осталось. С запозданием, но Эд осознал, что должно забиться сердце, а за ним должен пробить внезапный прилив жара или холода. Однако ничего не происходит, будто ты пустой сосуд.
Вокруг растягивается тьма. Ничего не видно, как в темном коридоре без окон, света люстр и ламп. Пространство напоминало бесконечную черную яму. Делаешь один шаг и возникает чувство, что проваливаешься в бездну. Тьма давит до тошноты, а рассудок сжимается, как сочный фрукт в металлическом прессе.
Вдруг тьма начала рассеиваться, а где-то на другом краю возник небольшой силуэт. Когда Эд приближается, то видит, что он становится ярче, края расширяются и растут. И вот перед глазами стоит проход с высокой серебристой дверью.
Рука касается ручки. Холодная - с искрой изумления сыграла неожиданность. Эд опускает ручку, раздается слабый скрежет и дверь открывается.