Хранитель аккуратно потянул парня к себе, обхватил его и поднял.
- Дарссеанен? - удивился напарник, когда подошел вплотную к ним.
Тогда он заглянул в шкаф, разглядел цветок. Фемтограф с розовой ленточкой покрылся трещинами. Он его поднял и отдал роботу. Тогда глаза заметили чернь на двери. Она струйкой потянута на дно шкафа, обмазан горшок цветка. Хранитель оборачивается, смотрит на измазанные пальца и стопы парня.
- Что увидел?
- Его цветок парализовал, но тот не смертелен. Через пару минут встанет. Посмотри лучше в шкаф и под воздуховод, - показал он пальцем. - Тут повсюду что-то засохло.
- Пусть робот пометит улики, а мы пойдем, ребенку нужен врач.
Они миновали лестницу и открытые ставни. Внутри скрывался зал. От него вытекает четыре прохода, только один тянется вверх. Посреди весит часовая сфера в виде шара. Она имитирует старый механизм, на подобии башен с часами, но украшена узором сетки из тонкой золотой фольги. Снизу стоят скамьи и беседки, роботы их фотографируют. По краям горят вывески магазинов, каждый вход по роботу. По стенам ползали краски с текстом, потом замигали и потухли.
Подъем вел на волю. Мальчик понял это по воздуху. Только на воле он настолько свеж и лёгок. Но воздух ему приврал. Яркое небо с машинами виднелось из стеклянных шестиугольников. Форма купольного центра напоминала акваторий. Вместо дверей по бокам возвышались две огромные арки. Их оцепили роботы, а за теми толпа. Камеры поднялись вверх, подлетели ближе, вспыхнули светом. Спина хранителя скрыла ребенка. Мальчика в спешке увели к медицинскому трейлеру, который спрятали среди столиков, стульев и высоких кустов с широкими листьями у кафетерия.
Ноги перестали барахтаться, белые простыни овеяли холодом. В зеркале над раковиной отражались полотно и ребенок, но только часть шкафа.
- Я не разбираюсь в дарссеанах, - раздался голос за пределами зеркала.
- Тогда вот тебе практическое пособие, - шутканул один из хранителей и посмеялся. Но его юмора не оценили.
Зеркало не отражало слова, только сиюминутные образы. Малыш не хотел себя видеть. Он слышал, но не слушал. Голова опрокинута на воздушной подушке, взгляд опять вцепился в потолок.
"В памяти они все, как одно безликое полотно, они словно близнецы", - думал он.
- Эй, - привлек внимание доктор, улыбнулся и достал ручку. - Встань, пожалуйста, - обычные слова казались командой. Малыш беспрекословно слез с полотна и поднялся. - Посмотри на свет.
Он нажал на кончик ручки, направил пучок света на зрачок.
"Близнецы", - до сих пор блуждала мысль.
- Зрачки широкие, даже слишком.
- Это нормально? - спросил один из хранителей.
- Понятия не имею. У Ховачи же один глаз, как зрачок.
Доктор отошел к шкафу, мальчик предстал перед зеркалом, и мысли испарились. За его спиной выглянул безликий. Маленький, как он сам, только волосы черные. С замутнённых глаз вытекала жижа.
Мальчик подбежал к доктору, спрятался за ним. Глаза не сходили с кровати. Доктор и хранители переглянулись, осмотрели трейлер, мальчика.
- Может вколоть ему успокоительное? - предложил один из хранителей.
- А ты знаешь какое, дозу? Знаешь, как отреагирует на него организм?
- Мы его нашли измазанным парализующим соком, - вспомнил один хранитель и показал на себя, на влажную ткань костюма, где лежал мальчик. - Может его действие ещё не прошло?
- Покажите, отведите меня туда, - потребовал доктор, достал из шкафа чемодан и накинул пальто.
- Вы разбираетесь в растениях?
- Нет. Мне нужен только материал, а приборы сами все определят.
Доктор и один хранитель исчезли, другой остался. Мальчик прятался за ним, временами прижимался. Тот посматривал, сначала забавлялся, потом начал беситься.
Шумы за трейлером. Они мучили и садистке привлекали. Хранители приготовился выйти, но ногу прибило к полу. Малец сжал её, омыл слезами.
- Убери руки, - оскалился он. Мальчик тут же отшатнулся, казалось, что сейчас упадет в обморок.
Прозрачный потолок сгущает тьма. Жижа стекает по шестиугольникам, затмевает небо, машины, город; капает с краёв арок и поглощает. Толпу разделил занавес, гуще цемента. Миллионы капель стекают, пожирают живых и растворяют в однородную жижу.
Магазины и вывески прорывают мглу в куполе. Всё живое рвётся к свету, даже роботы инстинктивно преследуют его. Пустота не сулит им страха, они жаждут искристый пучок, фотон, источник мыслей. Лужи втекаются, лепят черные статуи, а свет их манит. Глаза ловили волну выстрелов, те раздирали внутренности существ. Твари искрились и зависали на секунду.
Малец выбежал из трейлера, услышал крик хранителя за спиной. Ноги зашатались, они ныли хлещи разума. Вдруг существа застыли в тишине. Роботы видят их, ожидают, а выжившие отрицают. Стоны раскинулись на верхних этажах.