– Зачем? – удивилась Павлова.
Услышав про убийство, Лена шарахнулась прочь от Гусевой, но любопытство заставило ее остановиться – все-таки интересно было узнать, почему не достроили лагерь. Она шагнула обратно, налетев на замершего Ваську. Тот зло посмотрел на нее и исчез в толпе девчонок.
– Так всегда делают, – уверенно качнула головой Гусева. – Когда начинают строить лагерь, убивают ребенка.
– Ага, – хмыкнул Глебов. – А когда строят жилой дом, то взрослого? Чушь.
– Крест видел? – метнулась к нему Гусева. – Там девочку и похоронили. А потом стали строить лагерь. Но девочка стала являться строителям и убивать их по одному – кому голову отрежет, кому сердце вырвет. Оставшиеся в живых испугались и убежали куда глаза глядят. С тех пор, кто бы туда ни пришел, всех потом находили мертвыми. Поэтому в старый лагерь никто и не ходит. Каждое полнолуние девочка выбирается из своей могилы и бродит по развалинам в поисках новой жертвы.
– Ерунда! – бросил Глебов.
– Ты попробуй сходи туда ночью, – усмехнулась Гусева. – Тогда и поговорим.
– Ну, были мы там. И чего?
– А то, что не жилец ты, Глебов, на этом свете. Понял?
– Ой, испугала.
– Ребята, – позвала издалека Наташа.
Кружок распался. Девчонки побежали за вожатой, оставив друзей на берегу.
– Слышал? – тихо спросил Васька.
– Подумаешь, – равнодушно буркнул Серега. – Чушь все это. Можно сходить к кресту и посмотреть, что там такое. Наверняка просто так стоит.
Ребята уже повернули к старице, когда их перехватил Максим.
– Куда? – весело прищурившись, спросил он.
– Гуляем, – мрачно доложил Глебов.
– Замечательно. Только гуляйте вместе со всеми. – Вожатый развернул ребят в сторону удаляющегося отряда.
Щукин выразительно покосился на Глебова. Когда это их останавливали слова взрослых?
Отряд вдоль речки обогнул лагерь и подошел к центральным воротам.
– Вот и она, – махнула рукой в сторону кустов Наташа.
Там, среди густой зелени, была видна облезшая белая статуя.
– Барабанщица! – ахнули девчонки.
Выглядела статуя точь-в-точь так же, какой видели ее ночью друзья. Одна рука отбита, полтела сияет арматурой, скрещенные палочки застыли над каменным барабаном, нос отколот. Вот только губы были не красными, а белыми, и глаза бессмысленными, а не пугающе черными. И пилотка ровно сидела на голове. На низком постаменте коряво было выцарапано: «Вован – дурак».
Гусева пересказала легенду про барабанщицу, приправив ее несколькими историями о том, как статуя давила свои жертвы и вырывала у них сердца.
– Как это она делала? – Павлова внимательно рассматривала каменное изваяние. – Рук-то у нее почти что нет.
– Вот за это ей руки и отбили, – авторитетно заявила Гусева, – чтобы не вырывала сердца у людей.
– Ну и как эта махина может ходить? – Высокий нескладный Андрюха Васильев похлопал по изъеденному дождями рыхлому боку статуи. – Она прыгает или берет свой постамент под мышку и разгуливает с ним. А потом – как… – Андрюха сложил руки и с размаху опустил кулаки на очутившегося поблизости Глебова. – Треснет!
Васька дернулся в сторону, но ответить не успел. Всегда готовый к драке, Щукин налетел на Васильева первым. Девчонки завизжали. На помощь Андрюхе кинулись двое мальчишек.
– Бей шантрапу! – рявкнули.
В этот момент статуя еле заметно шевельнула ногой. Кричавший споткнулся о неожиданное препятствие и полетел головой в кусты. На этом драка прекратилась.
Лена помотала головой.
Ей это показалось или статуя действительно двигалась? Каменная статуя?!
Дрожащей рукой она коснулась холодного бетона.
Нет, она не может двигаться.
– Забавная статуя, правда?
Рядом стояла Наташа.
– Раритет, так сказать. – Вожатая щелкнула пальцами по плечу барабанщицы, сбив меловую крошку. – Макс, у меня идея!
Максим еще раз встряхнул рвущегося в бой Щукина.
– Все, успокоились! – грозно приказал он. – А то отправлю на кухню картошку чистить!
– А я буду воду носить, – пообещала Гусева, лукаво сверкнув глазами в сторону Сереги.
Девчонки захихикали.
– Макс, – Наташа все еще стояла около барабанщицы и легонько постукивала по ее ноге ладонью, – а не взять ли нам ее на вечерний концерт?
Максим отпустил Щукина.