Пятерка в кошельке у Олега лежала. Был и рубль сверх того, и он решил, что, наверное, и ему стоит обзавестись модными носками.
Однако из-за Пети Курочкина план этот нарушился. В последние дни Курочкин вообще стал с особенным любопытством присматриваться к Любе Сорокиной и Олегу. Слова друга о том, что Сорокина в него, Олега, «втрескалась», Петя принял с недоверием, решив, что тот сильно прихвастнул. Да как-то и не похоже, что Сорокина так уж пылает к нему чувствами… Хотя кто ж их знает. Может, и так: для виду маскируется. Ведь действительно, их, девчонок, так просто не раскусишь. Ребус! А чем Олег не завидный парень! И не дурак. Совсем не дурак. Танцует классно. Что же еще Любе надо?.. Или Таню взять. Вон какая девчонка! А дружит с Костей Гудиным. Почему? Никто не знает. Да и сама, наверно, не знает. Целый вечер ей толковали про отца-пьяницу — она будто и не слышала.
Где тут логика? Нету.
У Сорокиной — свои причуды. Показывает одно, а на самом деле… Вот и губы подкрашивает, глаза подводит. Или на вечеринке тогда — будто герцогиня вырядилась! Может, как раз для Олега и вырядилась? Но почему на собрании вдруг кошкой бросилась на него? Точно, ребус. Хуже, чем та задачка по геометрии, которую одна Березкина, кажется, и решила…
Олег Чинов видел и чувствовал особый интерес Курочкина к нему и его отношениям с Сорокиной. Впрочем, и сам Петя не скрывал этого. Не раз хитровато подмигивал или придумывал очередную поэтическую строку:
— Походкой легкой, не спеша мимо Чинова прошла.
— Не бойся, не пройдет! — отвечал Олег.
Как-то, спускаясь после уроков к выходу, Олег на повороте лестницы, будто теснимый народом, близко подступил к Любе и слегка обнял ее за талию.
И надо же было Пете Курочкину, шедшему сзади, увидеть в ту секунду глаза Любы! В подобной ситуации девчонка по-всякому может поступить: улыбнуться, покачать головой, погрозить пальцем, снять непрошеную руку или, наоборот, сделать вид, будто ничего и не заметила. А красивые, зеленоватые, с длинными ресницами глаза Любы метнули огонь. Пете показалось: в них было даже презрение. Мало того, Люба резко и громко сказала: «Пожалуйста, без рук!»
Олег тотчас отнял руку, покраснел, и Пете стало жалко его. И одновременно стыдно за Олега. И еще подумал: «Ну, брат, и хвастун ты!» Но Курочкин по натуре был человеком благородным и ничего не сказал бы Олегу, да тот, уже на улице, кривя губы, сам заговорил об этом:
— Видал, цацу строит! Недотрога! Сама влюбилась, звонками замучила, а на людях показывает: глядите, я очень скромная, я не позволю!
Негодование Чинова было искренним, горячим. Петя просто не знал, что и подумать.
— Ну нет, — сказал Олег, глядя на удалявшуюся Сорокину. — Надо с ней поговорить, что это позволяет себе!.. Петя, пока, до завтра! Пойду догоню ее. Внушение, внушение надо сделать!
Оставив совершенно сбитого с толку приятеля, Чинов действительно через две минуты уже поровнялся с Сорокиной, шагавшей, по выражению его поэтического друга, «походкой легкой, не спеша».
Однако само «внушение» выглядело далеко не так, как рисовал его Чинов Курочкину.
— Люба, ты чего-то все сердишься на меня. Может быть, уже перестанешь? Мир-дружба, а?
— С тобой? Мир? Дружба? — казалось, очень удивилась Люба. — Это с какой же радости?
— Все к миру стремятся.
— Смотря какой ценой.
— Моя цена — уважение, дружба, верность…
— Верность! Ха-ха! Как заговорил! Ты, Чинов, двурушник! Я тебя расшифровала. Понятие совести и чести для тебя пустой звук!
— А ты, как наша святая Катенька Мелкова, заговорила, — покривил губы Олег. — «Где наша комсомольская совесть!»
— Ты Катю Мелкову не трогай!
— А ты не сотрясай воздух лозунгами. Честь! Вспомни, что на своей вечеринке про сочинения сестры рассказывала?
— Про сочинения двоюродной сестры?.. — Люба прищурилась и небрежно взмахнула портфелем. — А может быть, я все это придумала! Ты ведь не знаешь. Для того придумала, чтобы из глупой солидарности поддержать твои пошлые высказывания о принципах жизни. Да, взяла и придумала.
— А то сочинение сама написала?
— За которое пятерку получила? Конечно, запросто!
— Сомневаюсь. Что-то слишком сложно для тебя, — в раздумье заметил Олег.
— Ах, конечно, способностей не хватит! Только ты у нас мудрый! Человек тонкой игры ума!
— Не будем, Люба, ссориться. — Олег помолчал. — Ты сегодня почему-то не своей дорогой идешь.
— Мне лучше знать, какой дорогой идти!
— Уж не на свидание ли?
— Удивительно! Как ты догадался?
— На свидание? Серьезно?.. То-то, смотрю, ты — вся новая.