В квартире Гудиных Татьяна Сергеевна еще не была. Она вытерла о мокрую тряпку ноги и, чтобы лучше все рассмотреть, надела очки.
— О-о, — удивленно протянула она, — да у тебя тут полным ходом идет дело! Вовремя купили обои! Теперь побелку сделать. Старые газеты найдутся?
— Есть в кладовке газеты, — обрадованно сказал Костя и подумал: как здорово, что в макулатуру их не отдали!
— А пылесос?
— Пылесоса нет.
— Ничего, найдем… Ты уж, Костя, не обижайся, а Сергея Егоровича я все-таки приведу сюда в качестве консультанта. Не возражаешь?
Пока Костя собирался с ответом, Татьяна Сергеевна сказала:
— Конечно, не возражаешь. Сергей Егорович великий спец по этой части. Ну, ты сейчас на работу, наверно?
— Да, — будто извиняясь за то, что вынужден уходить, кивнул Костя. — Видите, на сколько опоздал. Вечером буду отрабатывать.
Глава тридцать третья
На свои первые заработанные в жизни деньги (расписался в ведомости за тридцать рублей в счет аванса) Костя купил Юльке шелковые ленты в косы, а матери белый кружевной воротник. Воротник ему очень понравился, какая-то женщина покупала, приложила себе на шею, так сразу лет на десять моложе сделалась.
Юлька обрадовалась и прыгала от радости, а мама смахнула со щеки слезу. Только и сказала:
— Спасибо, милый.
А Тане купил цветы. Мог бы, конечно, и не тратиться — на территории типографии росло много красивых цветов на газонах, кое-кто потихоньку и рвал. Но раз получил аванс — вот они, новенькие бумажки, хрустят в кармане, то почему бы не купить? Тем паче, лето — цветы в каждом киоске, и цены копеечные.
Букетик гвоздик Таня прижала к груди и тут же, сама того не сознавая, привстала на цыпочки, щекой коснулась его щеки.
— Это первые, — сказала она.
— Что первые?.. — совсем растерявшись от ее неожиданной нежности, спросил Костя.
— Цветы. Я всегда сама дарила — бабушке, маме, учителям. А эти — мне. Первые.
— Не обижайся, — сказал он, испытывая неловкость от того, что его неказистый букетик вызвал у Тани столько радости. — Это ведь не день рождения… Просто аванс получил.
— Поздравляю! Тоже ведь первый, правда?
— Конечно.
— А у тебя когда день рождения?
— Уже был. В апреле.
— И молчал! Ну, Костя!.. Ну, заяц, погоди! — Она так строго погрозила пальцем, что Костя рассмеялся.
— А у тебя когда?
— Дудки! Не узнаешь! В глубокой тайне буду хранить…
— Ну, а все-таки, когда?
— Сказала, что не скажу, и не скажу. И не спрашивай!
— Так ведь все равно узнаю, — улыбнулся Костя.
Разговор этот был около трех недель тому назад, а теперь Костя получил окончательный расчет — условленный месяц работы в типографии истек. Ему предлагали еще остаться (работой его были довольны), но Костя отказался. И ремонтом пора было уже по-настоящему заниматься, и главное, очень некстати заболела мама. Болезнь всегда некстати, а сейчас…
Анна Ивановна так и сказала:
— Некогда мне болеть да разлеживаться.
Но дело оказалось серьезное — воспаление легких, надо было ложиться в больницу. Это сказала врач, приехавшая по вызову на дом.
— Никуда ложиться не поеду, — объявила вечером Анна Ивановна. — Вот уж ремонт отмучаем, тогда погляжу.
А Костя (недаром отец ему сказал: «остаешься за хозяина», и он, особенно в последнее время, действительно чувствовал себя хозяином, ответственным за все, что происходит в доме), Костя на эти слова матери ответил решительно:
— Лечиться будешь. Велела врач ложиться, значит, ложись.
— Костя, да как же…
— Все, мама, — оборвал он. — Ты, больная, еще с ремонтом будешь возиться! Что я отцу потом скажу?.. С ремонтом как-нибудь справлюсь. Валера поможет. Дедушка Тани обещал прийти. Покажет, как и что.
— А Юля? Ты подумал?
— Что Юля! Не грудной ребенок. В школу первого сентября пойдет.
— Ложись, мама, — не по-детски серьезно вздохнула Юлька. — Полежишь — и здоровая будешь.
На другой день Анне Ивановне стало хуже, и она поняла, что больницы не избежать.
— Хоть навещайте меня, — сказала она, вытирая слезы.
Юлька тоже заплакала, а Костя сдержался, проглотил твердый комок, стоявший в горле.
— Обязательно, мама. Ты не волнуйся, главное. На меня положись, все будет нормально.
Погоревали, когда остались одни в пустой, неуютной квартире, да что пользы — сидеть сложа руки.
Так сидеть, и вода в чайнике не согреется. Надо что-то делать. И с ремонтом надо кончать. Вон, целый угол заставлен — краски в банках, рулоны обоев, олифа, ведро мела…