Улыбка исчезла с лица Маргариты. Она отсела на край дивана, сняла очки и строго посмотрела на мать. Зофия вздрогнула от холодного взгляда дочери и попыталась взять её за руку. Девочка оттолкнула её, вышла в коридор, а после выскочила из дома и убежала. Её не могли найти 4 дня, ни в школе, не у друзей, ни у парня девушка не появлялась. Родители объездили все окрестные больницы, у матери Маргариты началась истерика, она ходила по улицам и расклеивала объявления о пропаже дочери, но дочка вернулась сама. Она молча вошла в дом и прошла в свою комнату, родители долго пытались достучаться до неё, но она молчала. На следующий день Маргарита встала рано утром и пошла в школу, а, вернувшись, сделала вид, как будто ничего не произошло. После она ничего не спрашивала родителей про будущего ребёнка в течение нескольких месяцев.
Наконец 9 месяцев прошли в доме Мауэров появилась ещё одна девочка, которую назвали Анна. С первого дня её появления в доме Маргарита резко изменилась. Она постоянно заботилась о сестре, помогала её кормить, убирать за ней, играла с ней. Часто вставала ночью, чтобы помочь матери. Зофия и Вильгельм не могли нарадоваться, глядя на дочку, но счастье мимолётно и ему всегда приходит конец.
Однажды родители оставили Гретхен на 2 дня одну с Анной. Маргарита обещала, что будет следить за сестрой, а поскольку она постоянно помогала Зофии и Вильгельму надо было срочно отъезжать на похороны матери, которая жила в ГДР, Гретхен поверили, и она осталась с сестрой один на один. Когда родители вернулись, они увидели душераздирающую картину: Маргарита сидела на полу в ванной, уставившись в одну точку на стене, а в ванной лежала мёртвая Анна, её тело лежало как-то неестественно, казалось ей сломали шею. Увидев труп своей дочери, Зофия тут же потеряла сознание, а когда очнулась, перед ней стоял муж, крепко державший за шею Маргариту. Он ударил её и заорал:
-Ты это сделала?! Зачем!? Как ты могла!?
Маргарита вырвалась, отскочила в сторону, упала и вжалась в угол комнаты, после чего, рыдая, прокричала:
-Это вы во всём виноваты! Вы заставили меня её убить! Вы!!! Вы не любили меня, променяли на неё!!! А чем она лучше меня!? Ненавижу вас!!! Я не хотела её убивать, не хотела!!! Она так кричала, когда я схватила её за шею, я хотела, чтобы она утонула сама!!! Но там было мелко, я включила воду, но она барахталась и визжала!!! Я не хотела её убивать!!! Это вы виноваты!!! Когда я схватила её и держала под водой… А потом этот хруст, и она перестала дёргаться… Мне было её жалко… Но это вы обрекли её на смерть, тем что считали, что она лучше меня!!! Вы всегда о ней заботились, а меня даже не хотели защитить от монстра, который жил у меня в комнате!!!... И стихи вам мои не нравились!!!...
Отец со всей силы ударил кулаком по стене, после чего вышел из комнаты. В коридоре он хлопнул входной дверью, Зофия приподнялась на диване и поглядела в глаза своей дочери. Маргарита бросилась к ногам матери и громко закричала:
-Мама, прости меня, мама, прости меня!!! Я не специально!!! Прости!!!
Зофия положила руку на голову дочери и уставилась в абстрактную точку на стене, слёзы скапывали у неё из глаз на шелковистые волосы Маргариты. Она не знала, что делать дальше, но понимала, что жизнь её семьи уже никогда не будет прежней.
2.
В серых стенах длинного пустого коридора старой клиники с чистым паркетным полом гуляла абсолютная тишина воскресного утра ранней осени. За окнами, одетыми в красивые старинные чуть побитые каменные рамы, можно было увидеть западный Берлин во всём своём великолепии: невысокие красивые будто бы игрушечные дома с чёрными вставными окнами и пологими крышами, ещё мокрыми после вчерашнего дождя, каменистые дорожки узких улочек, по которым неспешно перекатывались с камешка на камешек легковые автомобили, шлёпая шинами по прозрачным лужам, яркие и пышные липы, своими ещё зелёными листьями насыщавшие влажный воздух приятным сладковатым запахом, доносившимся даже до верхних этажей клиники, чьи стройные стволы ютились на крошечных тротуарах вместе с деревянными дверцами магазинов, увешанными колокольчиками. Людей практически нигде не было видно, а отсутствие постоянных голосов и шумов успокаивало и наводило ощущение свободы, особенно около открытых окон, из которых веяло утренней свежестью.
Внезапно тишину нарушил отчётливый звук двух пар чёрных каблуков – Зофия и Гретхен пересекали коридор беспокойными шагами. Они обе были одеты в тёмно-синие блузки, длинные чёрные сарафаны и белые вязаные кофты. В руках Зофия нервно сжимала толстую кожаную папку с вырезанным рисунком головы оленя, которую обвивал круг из маленьких острых листьев с витающими вокруг птицами. В её болотно-зелёных глазах поблёскивали слёзы, в то время как Гретхен просто была полностью поглощена волнением и непониманием происходящего. Издалека показалась широкая чёрная деревянная дверь со вделанной в неё бардовой табличкой с надписью из золотистых металлических букв «Der Chemotherapieschrank». Маргарита почувствовала лёгкое облегчение.