К маленькому серому дому с зашторенными окнами подъехала чёрная машина. Из душного салона спокойно вышла Зофия, держа за руку Маргариту. У девочки очень сильно болела голова после анестезии, она ничего не помнила и постоянно спрашивала мать о том, что произошло. Зофия успокаивала Гретхен, говоря, что всё в порядке, она просто очень сильно переутомилась. Рядом с домом ютился небольшой садик, огороженный стальным декоративным забором, внутри опоясанный кустами жимолости. Прямо у дома, рядом со ступенями, ведущими к порогу, распушились две малины с ещё недозревшими, но крупными ягодами, около одной из них была построена деревянная скамейка-качели, на которой Гретхен любила подолгу качаться в раннем детстве.
-Маргарита, покачайся немного, я скоро приду, только не заходи в дом, хорошо?
-Хорошо, мама. Гретхен села на скамейку и начала легонько раскачиваться, но воспоминания о светлом детстве, как и все остальные мысли, приглушала сильная головная боль, что мешала Маргарите насладиться моментом, навеянным амнезией, отчего Мария просто смотрела в расположенный неподалёку лес непонимающими глазами, легонько раскачиваясь. Её уже не мучала совесть, ведь она забыла тот ужасный день и дни, что были рядом с ним…
Зофия резко открыла дверь и отправилась на кухню – большой круглый стол был захламлён пустыми и полупустыми бутылками, распространяющими горький резкий запах хмеля. С верхней полки одного из кухонных шкафов она достала несколько пакетов для мусора и начала собирать весь хлам, разбросанный в доме. В гостиной, следующей за кухней, Зофия заметила тень. Она знала, что делать, и поэтому незамедлительно направилась туда.
В комнате её ждало жуткое зрелище: над табуреткой, погрязшей в полуразбитых бутылках, на люстре болтался Вильгельм. На нём была голубая рубашка, которую он не снимал уже неделю, с пятнами рвоты и каплями запёкшейся крови. Его глаза закатилось, а рот был приоткрыт, он будто кричал. Разумеется, такая находка не заставила ждать комнатных мух.
Недолго думая, Зофия подошла к телефону и взяла в руку трубку.
-Guten Tag, полиция…
3.
Благодаря сильному психотропному веществу Маргарита забыла обо всём, что происходило несколько дней назад. Ей стало лучше, она не сильно переживала из-за смерти отца, кроме того, она постепенно стала превращаться в нормального ребёнка, правда всё также страдающего нимфоманией. Лишь иногда по ночам она просыпалась мокрая от пота и слёз и шла в ванную, где по долгу вглядывалась в воду, в которой надеялась увидеть, хоть мельком, то незнакомое лицо, которое она видела в своих снах.
Курс лечения определённо пошёл ей на пользу ещё и тем, что неожиданно у неё улучшилась память, появилась тяга к знаниям. Мать восхищалась своей дочерью, успехи которой затмевали порой страшные воспоминания о прежней жизни.
Маргариту обожали учителя, за ней толпами бегали мальчики, а иногда и девочки, перед ней были открыты все двери. В 9 классе у девушки проснулся необычайный актёрский талант. Она спокойно выучивала наизусть огромные отрывки и любила читать их перед зрителями. Неудивительно, что, не доучившись до конца, она бросила школу и пошла в театральный колледж, а через год её пригласили поучаствовать в съёмках нового фильма по произведению известного российского писателя Джейсона Кэста-Оуэлла «Сын Земли». После этой роли Гретхен заметили многие режиссёры, и она начала полноценную актёрскую жизнь. Кроме того, она была абсолютно нестеснительна, спокойно раздевалась перед камерой, да и могла спокойно переспать с кем угодно за хорошую роль, поэтому уже к 1998-ому году к ней поступало по несколько предложений в месяц, из которых она выбирала самое лучшее.
Последним таким предложением стал фильм одного из известнейших немецких режиссёров, про жизнь двух лесбиянок в нацистской Германии. Он частенько отличался нестандартными фильмами, которыми и заработал себе бешеную популярность.
Съёмки начались ещё летом, в конце августа, но Маргарита, как персонаж, должна была появиться в кадре только на 15-ой минуте, а поэтому для неё съёмки начались только в сентябре.
На улице шёл обыкновенный осенний дождь, который нагонял тоску на многих жителей Берлина, но Маргарита любила пасмурную погоду, а потому в этот день отпустила своего водителя домой и пешком отправилась до Берлинской киностудии. Она улыбалась, а иногда весело подпрыгивала, совсем как маленькая девочка, которую родители вывели погулять в парк и обещали купить там мороженное. Гретхен хотела идти как можно медленнее, но ей надо было успеть к самому началу, поэтому она ускорилась.