Наконец ему, видимо, надоело заниматься позерством, да и знал он, что у меня к нему не было никаких личных вопросов, оторвал голову от своих бумаг.
«Слушаю», — говорит.
«А мне сказать вам нечего. Я пришел партвзносы заплатить», — отвечаю и протягиваю ему билет и деньги.
«А я у вас больше не работаю. Я утвержден инструктором ЦК», — сообщает он мне, и столько в нем спеси и высокомерия! Это надо было видеть!
— Так чего же такому звонить? — окончательно сник Пальцев.
— Это еще цветочки, — заканчивая характеристику Ябудина, продолжал Филиппов. — Уже работая в аппарате ЦК, приехал он как-то в общежитие слушателей Академии общественных наук посмотреть, как те живут. Проходит по комнатам, расспрашивает, беседует со многими, интересуется, чем они недовольны и что необходимо для улучшения их быта. И вот, зайдя в очередную комнату, видит там своего земляка, бывшего инструктора нашего обкома, который его, конечно же, сразу узнал и даже встал, чтобы, как подобает землякам, поздороваться: «Привет, Лева! Рад тебя видеть! Как жизнь на новом месте?» И по старой дружбе протягивает ему руку. Только ответного рукопожатия не последовало.
«Ты что, не узнаешь меня, Лев Никитович?» — спрашивает он Ябудина. А тот на вопрос земляка, которого хорошо знал, даже бровью не повел и, выдержав паузу, изрек: «Я узнал вас. Но к чему такая фамильярность? Я все-таки инструктор ЦК КПСС». И отправился дальше по своим делам.
Слух об этом инциденте докатился и до обкома, — продолжал рассказ Филиппов. — Получив хороший урок, наши земляки больше никаких попыток общаться с Ябудиным не предпринимали. Кстати, его быстрый рост по служебной лестнице, вызывающее высокомерие многие объясняют родством с секретарем ЦК КПСС.
— Теперь понятно, почему Ябудин так выпендривается. Он с нами и разговаривать не захочет, — подвел печальный итог всем надеждам Пальцев и тут же спросил: — И кто же, по-твоему, может по-настоящему помочь мне?
— Остался только Леонтий Денисович.
— Ты же ему звонил!
— Позвоню еще, вдруг появился, — ответил Филиппов, снова набирая номер Шурова.
Однако Пальцеву сегодня явно не везло.
— Постарайся до него дозвониться, — уходя, слезно попросил он Владимира. — И сразу сообщи мне.
— Обязательно, можешь не волноваться, — успокоил друга Филиппов, провожая его до двери.
К концу дня Владимир все-таки дозвонился до Шурова, рассказал ему историю с Пальцевым.
— Постараюсь помочь, — пообещал Леонтий Денисович. — Пусть, не задерживаясь, подъезжает. Помогу. Но к тебе у меня тоже просьба. Кстати, необычная. Мне предложили должность редактора отраслевой союзной газеты, и в скором времени я перейду туда. Поэтому прошу тебя подготовить статью за подписью Ивана Васильевича Славянова о социальном преобразовании села в регионе. Я знаю, в области имеются хорошие примеры: Чагин — «Идея Ильича», Порфирьев — «Красный маяк», другие. Приведи примеры. Покажи, что у вас есть программа, рассчитанная на всю пятилетку. Прокомментируй, как она реализуется.
— А объем какой? — уточнил Филиппов.
— Страниц пять-шесть, не более. Договорились?
— Конечно!
— А Пальцева я жду. Пока.
Глава 13
Председатель облисполкома находился в одном из северных районов области, где участвовал в работе партийно-хозяйственного актива. Звонить ему туда и комментировать оперативные сводки будет Липатов.
Филиппову же с «бригадой» из трех человек предстояло заниматься подготовкой доклада на сессию, в которой примет участие Лымако.
По договоренности все трое должны были прийти не к девяти, а к десяти часам, выпросив это утреннее время на то, чтобы рассмотреть в своих подразделениях самые неотложные вопросы и поставить перед работниками первоочередные задачи.
Используя это время, Владимир решил еще раз зайти к Мелешину, секретарша которого сообщила ему еще вчера, что Анатолий Петрович хочет его увидеть, а по какому вопросу — этого не сказал. В тот же день Филиппов попытался встретиться с Мелешиным, но не застал его: секретарь облисполкома уехал на сессию в родной район. А секретарша, на мгновение прекратив печатать что-то на машинке, сообщила, что Анатолий Петрович из района неизвестно когда вернется.
Уже в своем кабинете Владимир с определенной долей тревоги задумался о том, зачем он мог понадобиться Мелешину. Может, опять воробьевские штучки? Но вполне возможен и какой-то другой вопрос. Ясно одно: если что-то очень срочное — передал бы через своего помощника.