И Владимир начал готовить кабинет для работы своей «бригады»: убрал со столов газеты, оперативные сводки и сборники ЦСУ, положил на угол большого стола пачку бумаги, открыл окно, чтобы проветрить помещение.
Неожиданно дверь кабинета широко распахнулась и вошел секретарь обкома партии Дружнов, высокий, с густой шапкой начавших седеть волос.
Он энергично поздоровался с Филипповым за руку и без лишних предисловий изложил причину своего появления:
— Владимир Алексеевич, помогай склонить твоего шефа к тому, чтобы в заречном пригородном районе создать заповедник. Разве плохо иметь в области нетронутый уголок флоры и фауны?
— Согласен с вами, Дмитрий Борисович, дело хорошее. А в чем должна заключаться моя помощь? — Филиппов знал, что Дружнов курирует в обкоме партии капитальное строительство, но кроме выполнения своей основной работы, как истинный любитель и ценитель живой природы, немало делает и для ее сохранения.
Именно про него в отсутствие Богородова второй секретарь обкома партии однажды сказал: «Возглавлять „бригаду“ надо поручить кому-то другому: у Дружнова одни зайцы в голове». Выражение стало крылатым: его знали многие, часто цитировали, но ущерба авторитету Дружнова это не нанесло. Напротив, уважение к нему только повысило его значимость и в деле, которое помимо своих прямых обязанностей он двигал вперед.
Вспомнив все это, Владимир спросил:
— Так чем же я-то могу помочь вам, Дмитрий Борисович? Я готов, если смогу это сделать.
— Вот и хорошо. Говорят, у тебя рука легкая, а Иван Васильевич подготовленные тобой резолюции всегда подписывает.
И Дружнов уточнил задачу:
— Я оставлю тебе документы, а ты подготовь нужную резолюцию и отдай все своему шефу на подпись.
Дружнов протянул солидную папку документов и пояснил, кому надо их адресовать.
— Все будет сделано, Дмитрий Борисович! — заверил его Филиппов.
Секретарь обкома довольно улыбнулся и, пожав ему руку, вышел из кабинета.
Когда за ним закрылась дверь, Владимир, не откладывая дела, взял четвертину листа и под названными Дружновым фамилиями написал резолюцию: «Прошу совместно рассмотреть и для принятия решения внести вопрос на заседание исполкома. Срок 20 дней. На контроль Филиппову В. А. Подпись — Славянов И. В.».
Вскоре резолюция была отпечатана на фирменном бланке, приколота к первому документу и вложена в папку председателя… А через месяц вопрос, поставленный секретарем обкома партии Дружновым, рассматривался уже на заседании исполкома областного Совета и решение о создании в области заповедника было принято.
Немногим раньше десяти часов утра вся «бригада» была в сборе. Закрывшись на задвижку, целый день работали над докладом председателя облисполкома. Все понимали, что особую значимость сессии придавало участие в ее работе Председателя Президиума Верховного Совета Союза ССР Лымако, которого люди больше знали и помнили как министра иностранных дел.
Ни на минуту не забывая того, что Славянов за историю с неудачным соавторством не объявил ему даже выговора, Филиппов особенно хотел подготовить уже и первый вариант доклада на высоком уровне, чтобы при обсуждении с заместителями председателя получить поменьше замечаний.
Владимир старался изо всех сил, и в конце дня, отпустив членов «бригады», остался в кабинете один, и проработал над докладом допоздна. Домой возвращался голодный и усталый. По пути вынув из почтового ящика газеты, взглянул — и неожиданно для себя обнаружил среди них конверт со служебным штемпелем. Сердце его при этом невольно вздрогнуло. Личных дел вроде ни с какими организациями у него не было.
«Что же это за новости? Добрые или плохие? Возможно, письмо предназначено другому адресату, а к нам в почтовый ящик попало по ошибке, по чистой случайности?» — предположил Владимир.
Подошел лифт, Филиппов нажал кнопку своего этажа и со все возрастающим чувством напряженного ожидания вновь принялся рассматривать конверт. Нет, как бы ему ни хотелось ошибиться, все было верно — и фамилия, и инициалы. Наконец, открыв дверь своей квартиры, он шагнул в прихожую и, не раздеваясь, отрезал ножницами кромку злополучного конверта. Вынул листок, мгновенно пробежал глазами напечатанный на нем текст. И содержание его лишило Владимира остатка сил и аппетита: в руках он держал повестку в суд!
В голове сразу мелькнула мысль: возможно, это опять происки Воробьева? Тогда чего он добивается? Ясно, что человек жаждет, чтобы за «примазывание» к соавторству Филиппова привлекли к ответственности по статье закона, предусматривающей за подобные деяния весьма неравнозначные меры наказания — небольшой штраф или двухлетнюю отсидку.