— Ну и как насчет квартиры?
— Не спеши! Дай поработать, — набирая нужный номер телефона, остановил его Владислав. — У меня есть и более неотложные дела. Не надо думать, что только вы, аппаратчики, заняты вопросами государственной важности.
— Ух, какие мы серьезные! — съязвил Филиппов, хотя сразу понял, что дело у друга, видимо, действительно вполне серьезное. Тем не менее эта фраза как-то сняла напряженность, и оба улыбнулись.
Пока «маршал» давал подробные указания своему заместителю о том, что и как следует сделать, Филиппов изучал сводки, готовил план выступления председателя на очередном заседании штаба в оперном.
Наконец Соколовский, отдав все распоряжения и сделав все необходимые звонки, повернулся к Владимиру.
— Теперь я в твоем распоряжении, господин начальник кабинета. Докладываю, что совещание прошло хорошо. С замминистра едем в район, откуда вернемся поздно и сразу в сауну. Домой, не исключено, может, и вовсе не приду. Вернее, не приползу! — он иронично улыбнулся этой самооценке.
— А жена как на это посмотрит? — спросил Филиппов, хотя знал, что по этой части у друга все вопросы отработаны как ни у кого другого.
— Это не твоя матрена, шум поднимать не будет. Тем более грозить, что пойдет жаловаться к начальнику. Она у меня давно приучена. И хорошо представляет, что такое проверяющие. К тому же как раз сегодня она уехала вместе с сыном к своей матери на дачу. А это, скажу тебе, не близко. Еще вопросы есть? — улыбаясь, поинтересовался «маршал».
— Нет! — ответил Филиппов, прикидывая, что бы придумать такое для своей половины и как бы поубедительнее объяснить, что сегодня он не приедет ночевать.
— Раз нет вопросов — получай ключи! — Соколовский вынул связку и, отстегнув стальное кольцо с двумя ключами, еще раз объяснил другу, как открывать и закрывать дверь. Напоследок предупредил: — До двенадцати ночи на задвижку не запирай. Все, что найдешь интересного в холодильнике, — в вашем распоряжении. А теперь бывай здоров.
…Освоившись в квартире Соколовского, Владимир с Аленой приготовили хороший ужин, со вкусом поели и только затем предались неспешным чувственным наслаждениям. Потом долго принимали душ, пили ароматный чай, убирали посуду и просто разговаривали. Уставшие и счастливые, они заснули далеко за полночь.
А проснулись от грохота и яркого света — именно таким образом ознаменовал свой приход хозяин квартиры. Он не только сильно рванул дверь, думая, что она закрыта, но и включил люстру на полную мощность — все пять ламп!
— Я думал, тут детопроизводством занимаются, а они как сурки спят. Подъем! — скомандовал широко улыбающийся Соколовский, слегка пошатываясь и придерживаясь за косяк двери.
Филиппов и Алена быстро оделись — у них было уже все предусмотрено на случай прихода хозяина — и, наскоро умывшись, прошли на кухню, где «маршал» успел не только выставить всю закуску на стол, но и наполнить рюмки коньяком. Увидев вошедших, он театрально вскочил и, вручив Алене импортные колготки, крепко ее расцеловал.
— А чтоб ты меня не ревновал и не пришиб случайно, — обратился он затем к Владимиру, — дарю тебе модный галстук. И хотя ты не Алена, но как с другом давай с тобой тоже обоймемся. Ты же знаешь, как я люблю вас. А вы меня любите? Нет? Ну честно скажите, хорошо, что у вас есть я!
— Очень хорошо! — с готовностью поддержала его Алена. — И можно я вас за это сама крепко поцелую?
Выждав, когда закончится эта процедура целования и все наконец усядутся за стол, Филиппов поднял рюмку и объявил тост:
— За тебя, Владислав Евгеньевич! Это и в самом деле очень хорошо, что ты у нас есть!
За приятными воспоминаниями об этой встрече, утомленный длинной дорогой, Владимир незаметно уснул. А очнулся, лишь когда, тормознув, машина плавно остановилась у подъезда его дома.
Глава 6
Невысокого роста плотный брюнет в дорогом светло-сером костюме и белоснежной сорочке, с галстуком красного цвета и стальными полутонами, в модных туфлях и с дорогим кожаным дипломатом в руке, вежливо постучав, скромно вошел в кабинет Филиппова и представился:
— Владислав Соколовский, сын отца Евгения, директор базы «Росторгодежда». Подпольная кличка «маршал». Характер критический. Морально неустойчив, — улыбаясь, он положил дипломат на стул, широко развел руки в стороны и поинтересовался: — Таких принимаете?
Владимир вышел из-за стола, и друзья крепко обнялись, шумно потискали друг друга.