— Что с ним сегодня?
— Говорят, вчера вечером к первому сначала заехал. От него вышел злой и сразу в Лесной городок отправился.
— Откуда знаешь?
— Татьяна, секретарша Богородова, сказала.
— Опять поцапались, — сделал резонный вывод Леснов. — Наш работает как вол, а тот давит.
— Из-за чего теперь схватились? — поинтересовался Липатов.
— Неизвестно, — покачал головой Леснов. — Потом узнаем. А пока одно ясно — человек не в духе.
— А мне сейчас к нему, — сообщил Филиппов и указал рукой на кабинет председателя.
— Готовься. Можешь схлопотать, как и я. Мне тоже велел ждать. Вопрос в том, чего ждать: нового задания или дружеского втыка? — Леснов в задумчивости погладил свой выпуклый животик засунутыми в карман пиджака руками.
— Не скажи! — возразил Липатов.
— Почему «не скажи»? У нас это запросто! — стоял на своем Леснов.
— А вот и нет! — не сдавался Липатов. — Думаю, он весь пар на Юшанина выпустит.
— Это, как говорил Штирлиц, информация к размышлению.
Так пикируясь, коллеги не заметили, как пролетело пять — семь минут, и вдруг дверь председательского кабинета широко распахнулась, и из нее буквально выбежал Юшанин, красный, как телефон прямой связи у Филиппова. От прежней барской спеси и самоуверенности в нем не осталось и следа: лицо покрылось пятнами, волосы взъерошены, голова втянута в плечи! Он был так расстроен и потрясен, что из кабинета председателя устремился не в дверь налево, в коридор, а прямо в распахнутый кабинет Липатова, второго помощника Славянова. Без труда оценив состояние главного связиста города, хозяин кабинета вежливо остановил его и даже указал на дверь, в которую можно выйти из приемной.
А Филиппов тем временем уже входил в кабинет председателя, ожидая, по предположению Леснова, какой-нибудь взбучки.
Сердито расхаживая вдоль стены от одного окна до другого, Славянов, не останавливаясь, о прошедшей беседе с Юшаниным высказался всего одной фразой:
— Я с ним поговорил. Что у тебя по театру? Много вопросов?
— Не много, но есть. Пользуясь случаем, доложу обстановку в целом, которая сложилась там на сегодняшний день.
— Откуда ты знаешь? — посмотрев на часы, висевшие на противоположной стене, удивился Славянов.
— Иван Васильевич, как и подрядчики, мы с Белкиным тоже с семи работать начинаем, — напомнил шефу Филиппов.
— Я давно заметил: Александр Борисович — заботливый, заинтересованный в деле человек, — похвалил Белкина председатель. — Такому хочется помогать. И мы будем помогать. Даже после того, как театр откроем. И делать это будешь ты, Владимир. Учти на будущее.
— Хорошо, Иван Васильевич, учту. Однако необходимость помочь, и именно Александру Борисовичу, появилась уже сегодня.
— В чем дело? — Славянов занял свое место за председательским столом и приготовился внимательно слушать своего помощника.
— Да пожарник, молодой парень, младший лейтенант, довел Белкина, кстати полковника в отставке, чуть ли не до инфаркта, — рассказывал Филиппов. — Около ста предписаний сделал театру!
— Дыхнуть не дает, говоришь?
— Именно так! Совсем замордовал человека! Сегодня вообще свалил его: Белкин таблетками еле сбил давление. Сейчас лежит в своем кабинете.
— Может, скорую вызвать?
— Я уже принял меры. Облздрав этим занимается. Лично Русаков. А он, известно, человек порядочный и надежный. В этом они очень похожи с Турановым.
Похвалив своего помощника за такое решение, Славянов коротко распорядился:
— Ты вот что, Владимир, позвони от моего имени начальнику УПО. Скажи Федору Ивановичу, чтобы сегодня же заменил этого шибко прыткого лейтенантика. И убрал его из театра как можно дальше. Что еще?
— Люберецкую дорожку в театр привезут через час.
— Я знал, Малахов обязательно достанет. Потому и просил, чтобы лично сам съездил в Подмосковье. Какие вопросы еще?
— Остальное решаем в рабочем порядке. Вечером доложу.
— Тогда все. Действуй, Владимир, — напутствовал Славянов помощника и тут же по пульту вызвал к себе Леснова.
Филиппов вышел из кабинета сияющий: ему нравилось слово «действуй», особенно когда он слышал его из уст самого председателя. Наделенное частью его больших полномочий, это слово очень помогало Владимиру в исполнении его нелегких обязанностей, придавая его поступкам и решениям уверенность почти магическую, потому что за спиной помощника руководители и простые люди видели самого председателя облисполкома Славянова, делового, умного и жесткого. Невольно вспомнив зачем-то сцену своего разговора с шефом о просьбе Воробьева, Филиппов в первый раз за последнее время ощутил, что начинает забывать ее тяжелые последствия. К тому же он знал теперь, чем было вызвано нежелание Славянова решить положительно тот простой вопрос: старший сын Ивана Васильевича накануне напился и устроил драку в студенческом общежитии, приревновав к своей девушке одного из сокурсников. Теперь, оценив ситуацию с позиции прошедшего времени, Филиппов понимал, что момент обращения с просьбой им был выбрал тогда крайне неудачно. Но от попытки повторно обратиться к шефу с вопросом об установке телефона Воробьеву Владимир твердо решил отказаться. Он был уверен, что, как только вернется Лурин, вопрос изобретателя решится даже с учетом устного поручения шефа: «Пусть обращается в город или к Лурину».