— Ты же не назвал номер своего телефона! — удивился Уваров.
— Не беспокойтесь, Виктор Иосифович. На посту у Спиркина есть список работников аппарата и номера их телефонов. Лучше расскажите: что случилось? — попросил Филиппов.
Выпив воды, Уваров немного успокоился, размашисто вытер лицо большущим платком и начал без всяких предисловий:
— По распорядку предполагаемой у нас встречи с Сеновальцевым мы должны были пройтись по комплексу, побывать в некоторых цехах и бытовых помещениях. Сопровождая его, я должен был рассказывать, что и к чему. А после осмотра — проводить в зал заседаний для встречи с рабочими. Однако уважаемый наш гость по цехам ходить не пожелал, а попросил сразу пройти наверх, так сказать, на крышу. А оттуда действительно перед нами открылась вся панорама. И вот тут Председатель Совмина сразу обращается ко мне: «У вас, смотрю, в чистоте содержатся большие площади. Между цехами очень большие. Чистота — это хорошо. Но, к великому сожалению, эти чистые площади по всей территории комплекса пустуют! Почему? Вы что, не знаете, как их использовать? Их надо засеять травой! У вас есть коровы?» — «Нет». — «А почему вы не заведете небольшую ферму, чтобы обеспечивать своих рабочих молоком и говядиной?» — «Мы всех обеспечиваем свининой. А дома, в своих хозяйствах, почти у каждого работника корова есть», — пытаюсь объяснить Сеновальцеву ситуацию. А он гнет свое: «От вашей свинины рабочие скоро захрюкают. Надо думать не только о свиньях, но и о людях, о ваших рабочих. Безобразие! Иметь такие громадные площади и не использовать их?! Расточительство! За это надо наказывать. Таким безынициативным руководителям не место на комбинате!» После такого выступления, — рассказывал дальше Уваров, — премьер махнул на меня рукой и сказал сопровождающим его Богородову и Славянову, что смотреть больше ничего не желает, а сразу отправится в Москву, и провожать его, дескать, не следует: сам дорогу знает. Однако вся свита двинулась за ним, к выходу. — Раскрасневшийся и возбужденный, Уваров выпил еще полстакана воды и закончил обиженно: — Сеновальцев уехал, не заходя в зал заседаний, где, между прочим, лучшие люди предприятия терпеливо ожидали встречи с ним. Областное руководство все-таки поехало провожать его до границы, а я, как видишь, прикатил сюда, чтобы зайти к Ивану Васильевичу и поговорить. Мне же надо знать, как вести себя дальше. Может, завтра я и директором уже не буду? Вот такая история, Владимир Алексеевич. — И Уваров в очередной раз потянулся к графину с водой.
— Да, Виктор Иосифович, информация неожиданная и неординарная. Кто бы мог подумать, что такое может случиться?! — воскликнул расстроенный услышанным Филиппов, размышляя о том, что многое в напряженном состоянии его шефа в последние дни теперь становится понятно. Крутой мужик этот Сеновальцев. Он и на портрете членов и кандидатов в члены Политбюро выглядел жестким, даже суровым.
Выводя Филиппова из раздумий, Уваров, посмотрев на часы, спросил с сомнением:
— Может, милиционер забыл тебе позвонить? Что-то долго не появляется председатель.
Владимир, чтобы рассеять сомнения Уварова, тотчас снял телефонную трубку, набрал номер Спиркина и на свой вопрос: «Почему молчишь?» — услышал твердое заверение постового: председатель облисполкома не проходил. Тогда по «вертушке» Филиппов поинтересовался в приемной у Зинаиды, где шеф, и узнал, что он у Богородова, откуда он ей только что, воспользовавшись моментом, звонил и сообщил, что совещание у первого коротким, судя по всему, не будет. А потому предложил всем, кроме нее, не дожидаясь его возвращения, идти по домам, а завтра действовать согласно сложившемуся распорядку.
— Вам можно позавидовать! — сделав вывод из услышанного от Филиппова, заметил Уваров. — Но я домой идти не могу. Мне обязательно надо увидеть Славянова. Поэтому буду ждать его до победного в приемной. Спасибо за понимание, — пожимая руку Владимиру, сказал Уваров и вышел понурый, расстроенный.
Понять его было нетрудно. Филиппов знал, что обком партии и облисполком направили в правительство республики ходатайство о присвоении звания Героя Социалистического труда директору Ближнегорского комбината Уварову Виктору Иосифовичу. И это не вызвало ни у кого вопросов и удивления: возглавляемый им коллектив выдавал ежегодно до двадцати пяти тысяч тонн свинины и несколько лет подряд удерживал переходящее Красное знамя ЦК КПСС, Совета Министров СССР, ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ.
«Интересно, — думал Владимир, — Уваров знает о ходатайстве или нет? В любом случае директору не раз намекали, что пора готовить для награды дырку в пиджаке. Об этом говорили открыто, и вопрос состоял только в том, для какого ордена? Теперь, после беспардонного разноса, учиненного директору премьером республики, ожидать положительного решения вопроса было, видимо, бесполезно. Но Уваров, конечно же, переживает не столько о сомнительной вероятности присвоения ему высшей награды, сколько о том, чтобы остаться в своей должности на родном предприятии, которому он безоглядно отдавал все свои силы и способности».