И когда оба неторопливо вышли из кабинета, Юшанин, посмотрев по сторонам, словно опасаясь ненужных свидетелей, торопливо принялся излагать суть своего вопроса:
— Владимир Алексеевич, у меня к вам убедительная просьба никому о прошлом моем визите к председателю облисполкома не рассказывайте. Я вас очень прошу!
Владимир понял, чего от него хочет амбициозный начальник городской телефонной сети, появившийся в театре ни свет ни заря, а потому ответил твердо и уверенно:
— Можете быть спокойны, Алексей Николаевич, о подобных случаях у нас, в окружении председателя, распространяться не принято.
— Это хорошо. Но, — усомнился Юшанин, — есть и другие свидетели…
— Не стоит волноваться: они также не болтливы. Но обещаю переговорить с ними, с каждым в отдельности, — заверил Филиппов главного связиста города, про себя думая, что это неплохой случай, чтобы решить вопрос с телефоном для Воробьева, и письмо его как раз в папке. Но ему было неудобно обращаться к Юшанину сразу с просьбой. Если бы он сам завел разговор, тогда другое дело.
Юшанин от этих слов помощника председателя облисполкома заметно повеселел, в глазах его появились теплота и доверительность, и весь облик большого начальника озарился добродушной улыбкой довольного жизнью человека, которому многое доступно.
— Я немало наслышан о вас, Владимир Алексеевич, и не ошибся. Спасибо за понимание. Буду вам весьма признателен за то, что вы обещали выполнить. Со своей стороны, если когда-либо возникнет потребность в моих услугах, можете рассчитывать: обязательно помогу. Даже по тому изобретателю, если не поздно, — заверил Юшанин.
— Безусловно, не поздно! — тут же поддержал идею Филиппов. — Кстати, его письмо у меня в папке. И я с удовольствием передам его вам.
Владимир быстро сбегал в кабинет Белкина и буквально через минуту-другую передал обращение Воробьева Юшанину.
— Вы говорите, Иван Васильевич дал устное поручение мне или Лурину помочь этому инвалиду? — читая заявление Воробьева, переспросил для порядка Юшанин.
— Именно так и сказал: «Пусть разбираются Юшанин или Лурин», — подтвердил Филиппов.
— Тогда мы постараемся решить вопрос в самый кратчайший срок, если представится возможность.
— Буду благодарен.
— И я вам тоже.
Довольные достигнутым соглашением, они улыбнулись, дружески пожали друг другу руки и разошлись каждый по своим делам, уверенные, что с этого момента начались их особые служебные отношения.
…Встреча с иностранцами была в полном разгаре, но идти на нее желание пропало, и Филиппов занялся неотложными делами, первоочередным среди которых была корректировка информации для записной книжки председателя. Взяв ручку и линейку, Владимир построчно начал проверять, как работники облстатуправления внесли в нее новые, уже уточненные данные, исправив вписанные до этого карандашом цифры. Времени на это ушло порядочно, но дело того стоило. Эта объемистая, с сотней листов в клеточку книжка, гордость Славянова, была хранилищем самых точных сведений о любой отрасли народного хозяйства в области: сколько в регионе городов, районов, сел, предприятий, хозяйств, школ и клубов; каковы урожайность и производительность труда, валовой сбор, зарплата и многое другое начиная с 1966 года!
Изрядно утомив глаза, Филиппов наконец отодвинул линейку и ручку в сторону, положил книжку в сейф, на папку с письмами Сеновальцеву, которые вернул Славянов, не комментируя, потом рассортировал кипу поступивших оперативных сводок и облегченно вздохнул.
Устроившись поудобнее в кресле, выпрямил ноги, закрыл глаза, давая им отдохнуть, и снова задумался о полученных отзывах ученых, о том, как поведет себя обиженный Воробьев, когда вернется из больницы, о Чагине, который зайдет сегодня после беседы с иностранцами, о предстоящем открытии театра.
Из раздумий Владимира вывел донесшийся из коридора гул голосов и шарканье ног по паркету вышедших из большого зала участников встречи. И потому он не удивился, когда дверь его кабинета с шумом распахнулась, ударившись о стоявший в углу сейф, и в комнату вкатился, словно большой шар, председатель колхоза Чагин.
Поздоровались. Не теряя лишней минуты, председатель колхоза сразу решил выяснить волнующие его вопросы. Ему нравилось, что базовым хозяйством по практическому воплощению интересной идеи изобретателя Филиппов выбрал его колхоз. И он не без гордости шутил: «Наша „Идея Ильича“ реализует любую идею, если она сто́ящая». Ему очень хотелось, чтобы так все и получилось, и он распалял свое пылкое воображение мечтами о том, что, если все свершится так, как задумано, вскоре о нем, Чагине, заговорят с новой силой — дескать, не стоит на месте, а двигается вперед активный и прогрессивный руководитель. А то, чего греха таить, забывать понемногу начинают, мол, звание Героя Труда есть — ну и пусть живет себе на здоровье. Но возникали у него временами и сомнения. А вдруг идея Воробьева окажется выстрелом из пушки по воробьям? Но и это для его хозяйства не было бедой. Попытка не пытка. Да и убытков особых колхоз не понесет. Как использовать помещение, в нем знают, хотя, конечно, определенные расходы будут. Но риск только в том, что намеченного не удастся достичь малой кровью: уже сейчас несколько человек заняты только реализацией новшества, но ведь не зря говорят: кто не рискует, тот не пьет шампанское. Чагин хотел рассказать Филиппову про дела в целом и про турбину, которую привезли из аэропорта. Но о том, что за монтаж ее в колхозе возьмутся только когда будут известны результаты опытов и отзывы ученых, распространяться особо он не собирался. Дальновидный председатель рассуждал, что в его большом хозяйстве этой турбине в любом случае найдется применение.