— Хто оплаконив?
— Смотри, тут и сережки рядом. Любишь цацки?
Это спросил близко подошедший Марик. Далила немного подвинулась, давая ему место и ответила, стараясь не шуметь:
— Цацки! Как грубо! И не то чтобы люблю, а так, интересно.
— Да, не благородных я кровей. А сама-то?
— Как видишь… — неопределенно развела она руками. Ну, что тут говорить? Не то, что простых кровей, а вообще никаких.
— Это был риторический вопрос. Но поверь, я ничуть не лучше тебя в этом плане.
Повисла пауза. Отчего-то Далиле стало неловко и она решила забить воздух внезапным вопросом:
— Скажи, Марик, женат ли ты?
Казалось, блондин готов был громогласно рассмеяться, но он только широко открыл рот. Грудь его сотрясалась, но ни одного звука не донеслось из глотки. Он просипел, с трудом пытаясь говорить через беззвучный смех:
— Даешь, конечно — вновь сипения, — Может буду женат только если ты, ведьма, — это прозвучало как оскорблением, — только если ты будешь когда-то.
Далила насупилась, обхватила себя за плечи. Она не понимала ответа Марика и его реакции. Раз он человек, то в чем проблема с женитьбой?
— Ты не выглядишь как совсем плохой человек.
— Я просто другой. Как ты.
Ведьма пожала плечами. Она уставилась куда-то в пространство, не обращая внимания на конкретные украшения. Невольно обратила внимание на то, что в мастерской стало абсолютно тихо. Она резко повернулась, испугавшись неизвестно чего. Но за ведьмой стоял лишь маленький мастер Габи.
— Госпожа ведьма интересуется украшениями?
Далила удивилась не тому, что уже во второй раз к ней обращались именно этим вопросом, и не тому, что в ней распознали ведьму, а тому, что диннийский мастер говорил на имперском языке.
— Вы говорите на нашем языке? — сказала она с удивленным придыханием, — К чему тогда все это?
И тут седой мистер Габи выкинул совсем неожиданный фокус — начал говорить на старом ведьминском диалекте, обращаясь исключительно к Далиле:
— А я не только имперский знаю. Что ты делаешь среди них? Почему ты тут?
Теперь Далила заметила небольшой акцент. Впрочем, она сама говорила совсем не идеально.
— Я… работаю, — Далила оглянулась на мужчин, но они лишь молча наблюдали и явно не понимали ни слова, — Откуда вы знаете этот диалект?
Мистер Габи ответил грубо-шершавыми звуками самобытного языка, медленно разворачиваясь куда-то за прилавок:
— Моя крестная была ведьмой. Да, хорошая женщина! Я тогда ближе к северу жил, а там ваше маленькое поселение… Диннийци всегда относились к магическим существам лучше имперцев. Мы дружили с ними. С крестной проводили много времени вместе. Она очень, очень многому научила меня.
Далила не могла и подумать что ответить. Мастер Габи ушел куда-то и теперь рыжая ведьма не видела даже его лысеющей макушки. Она повысила голос, надеясь докричаться, но не смея двинуться вслед за ним:
— Как вы поняли, что я ведьма? Нет, нет, это все неважно! Как ее звали? Как звали вашу крестную?
— Да лицо у тебя… как у ведьмы. А про крестную… Забудь, дорогая, — «дорогая» он сказала совершенно без акцента, — Она умерла поди уже. Сколько солнц, сколько вьюг прошло…
Наступила тишина. Тамлен подошёл совсем беззвучно, вплотную, но с боку, и прошептал, делая страшные глаза:
— Что он говорил?
— Да так… Пара любезностей, — и тут Далиле сделалось так отвратно от вранья, от того, что она не раскрывала Тамлену диалога, что тут-же совестно покаялась, — У него крестная была ведьмой, знает язык от нее.
Тамлен также бесшумно отошёл на прежнее место, лишь кивнув. В середину зала, где стоял начальник с ведьмой, вышел и Марик. Он сказал, не обращаясь ни к кому конкретно:
— Все чисто. Мастер копошится в подвале среди хлама. Посторонних магически резонирующих амулетов не обнаружено, но много слепых пятен из-за драгоценных камней. Не вижу что в коробках в подвале. Никого кроме нас также нет.
— Совсем? И подмастерьев? — Марик опять же кивнул в пустоту, — Что-то не ладно. У них полно заказов и наш приход явно не повод отсылать ребят. Тем-более, что они молодые, все любопытно. Либо врут бумаги, либо он. Далила, что у тебя?
— Все хорошо.
Но на душе рыжей ведьмы было не все хорошо. От слов лорда ей стало тревожно. Ну как такой добрый, маленький ювелирный мастер может что-то замышлять? Но слова Тамлена почему-то въелись в мозг, пропитали мысли.
— Идет, — предупредил Марик.
И мастер действительно вышел. Он нёс коробку с половину собственного роста. Но никто не сдвинулся и не вышел помогать ему. Прикованной осталась и девушка.
— Мы же все документы храним… — сказал он на имперском и тяжело поставил коробку на прилавок. Обошел его с другой стороны, подставляя табуретки. Мастер прокряхтел, — Тут документы за тот год, когда был ваш кинжал сделан.