Не снимая тонких, прозрачных перчаток, он открыл очень чистую, новую коробку, начал перебирать стопки документов. Бросил мимолётный взгляд на Далилу. Наконец, нашел какие-то бумаги.
— Прошу.
Тамлен подошёл, потянулся было к ним.
Взрыв чувств! Тревога понеслась взмыленным диким конем по леваде вен. Стук ее копыт усилил сердцебиение, дикий крик вырвался в болезненном стоне:
— Нет! Дайте я!
Она хотела оттолкнуть лорда, но вмиг ослабшая рука ее повисла в воздухе — маг отошёл сам. Стараясь не допускать дрожи, не смотря на мастера Габи, но чувствуя его прожигающий взгляд, Далила сжала узкую полоску документа.
Пальцы прожог яд.
Под действием новой волны страха, вызываемого ведьминском чутьем, Далила моментально обернулась. Она не смогла выкрикнуть ни «ложись!», ни «сзади!». Только короткий крик вырвался из ее горла, надрывая связки. И умные карие глаза Тамлена в момент поворачиваются вместе с головой.
Огонь пронесся перед глазами! Оглушенная девушка тяжело упала, не помня ничего, не чувствуя ничего. Кажется, ведьма потеряла сознание на секунду. Открыв глаза, перед которыми все помутилось как при переносе, Далила видела лишь дым, да двигающиеся силуэты. Только блеск чертовых камней пробивался через пелену, резал глаза. До слуха не доносилось ни крика, ни шороха, ни любого другого звука. Девушка попыталась подняться на локтях, но тут-же почувствовала, как огромный ожог от взрыва дал о себе знать, вновь повалил ее на пол. Грудная клетка, кажется, также была сломана. Мелкие камешки впивались в скулу.
Да, их определенно подорвали. На осознание этого только и хватало сил. Хотелось расплакаться от боли. От беспомощности. От жалости ко всему. Ещё и страх, то ли свой, то ли от ведьминского чутья бьёт по жилам.
«Да так можно и всю жизнь пролежать! Нет, потом, это я ещё успею!»
Слух потихоньку возвращался. Далила будто лежала тяжёлым камнем на дне океана, а сверху… А сверху доносить крики, ещё взрывы, звук стали и грохот боя.
Ещё пару взмахов век. Далила собралась с последними силами, закрыла глаза. Попытка утихомирить тревожное сердце почти удалась. Адептка перешла на магическое зрение. Она пыталась уловить потоки магии. Да, теперь она видела их. Своих, чужих — все были тут, рядом. Это было не то зрение, которым в совершенстве владел Марик, но то, что живёт в каждом творении, владеющим искусством укрощения магии, на уровне какого-то непривычного, лишнего чувства.
Сил ни магических, ни физических на что-то серьезное у Далилы не было. Она сделала самое простое и эффективное в данной ситуации — вычертила спираль пламени, прикрепляя ее к чужим фигурам. Влила эфир. Огромный поток под давлением вылетел из ее тела, вошел в чертеж заклинания и моментально иссяк.
Далила хотела бы потерять сознание, но не смогла. Она упала в бессвязный бредовый сон. Девушка видела что-то неопределенное, слышала что-то неизвестное. Пыталась вырваться, но не могла.
И тут пришел бурный ручей. Ручей был злой в своей решительности. То наступал яд. Прожег пальцы и не чувствуя сильного сопротивления кровяного эфира, которого осталось мало и который пытался справиться с ожогом и поломанными костями, он действовал по своей природе, уничтожал клетки. Далила ощущала этот яд. Его природу, его суть, то, как он медленно-медленно идет по фалангам, стремится к запястью, в вену.
Не в ее силах было остановить яд. Закрыв глаза, Далила расслабила тело. Ведьма полностью покорилась судьбе.
Однако все закончилось внезапно быстро. Больше не было ни криков, ни взрывов. Только собственный стон рвался наружу.
Далилу окутала вода. Самая настоящая, с ледяным дыханием. Она не касалась ведьмы, но неотвратимо смыкалась над ней, образуя то ли сферу, то ли кокон. Раненая девушка все еще плохо видела и не могла понять структуру этой воды: она была будто нарисованная, ненастоящая, живая и самостоятельная. Яркая, сияющая, не вписывающаяся в краски этого мира, вода как будто сошла с древней восточной картины, которую Далила однажды увидела в энциклопедии.
Водяной купол был прекрасен. «И если это лишь мои галлюцинации, то пусть они будут последним, что я увижу» — подумала ведьма и теперь уже совсем потеряла сознание. Только чей-то знакомый, хрипящий голос сказал:
— Неси ее домой. А я сам.
Глава 6
Веки Далилы опухли. Она с трудом поднимала этот вес, отягащенный еще и ресницами, пыталась глядеть на слишком яркую комантушку Академии. Все тут было знакомо. В этой кровати она просыпалась каждый день, но именно сегодня заметила особенную убогость жилища: бытовые предметы на первый взгляд нагромождали пространство, но почему-то оно казалось совсем пустым, бездушным. Будто и не было в нем хозяйки.